Монти Лиман - Сафари по коже. Удивительная жизнь органа, который у всех на виду

Температурные ноцицепторы определяют болезненные высокие и низкие температуры. Самый примечательный из этих рецепторов – TRPV1. Он реагирует на температуру выше 43° С, но также запускается под действием капсаицина, активного компонента острого перца. Когда мы едим чили или он прикасается к коже, нет ничего удивительного в ощущении жжения, потому что реагирует тот же самый рецептор, который отвечает на обжигающий жар. Точно также главный «холодный» рецептор нашей кожи – TRPM8 – активируется при температуре 20° С и ниже, но также реагирует на ментол, который содержится в мяте. Если вы опустите термометр в зубную пасту или крем или лосьон, содержащий ментол, он покажет комнатную температуру, но если нанести эти средства на кожу, вы почувствуете заметное охлаждение.

Боль, которую ощущает кожа, не всегда вызвана внешними факторами. Как любой нормальный студент за неделю до начала сессии, я зарылся, обложившись учебниками и коробками от пиццы. После очень нужного душа я посмотрел в зеркало и увидел, что на правой стороне спины, прямо под лопаткой внезапно появился небольшой участок кожи, покрытый бугорками и пузырьками. Это был опоясывающий лишай [228] Заболевание вирусной природы, характеризующееся односторонними герпетиформными высыпаниями на коже с сильным болевым синдромом. Возбудитель – вирус ветряной оспы. . Появился ли он из-за стресса, изменения питания или чего-то еще – я вряд ли узнаю. Но он немного чесался, а я, в восхищении студента-медика, был вполне рад снова увидеть своего приятеля – вирус varicella zoster, который спал в нервах, пронизывающих мою кожу, с тех самых пор, как в три года я переболел ветряной оспой.

Опоясывающий лишай – это визуальный пример того, как нервы представлены в коже. Область кожи, за которую отвечает отдельный нерв, выходящий из позвоночника, называется «дерматом». От макушки до ног есть тридцать дерматомов, невидимые связи этих полосок кожи с нервами выявляются только в случае лишая. После проявления ветряной оспы, которая часто поражает большие площади кожи, вирус-возбудитель, varicella zoster, отступает в одно нервное волокно в позвоночнике. Здесь он может спать годами. По не до конца понятным причинам, но, скорее всего, из-за ослабления иммунитета, вирус может по нерву добраться до кожи и вызвать высыпание на одном определенном участке тела. Сыпь и покраснение сами по себе не причиняют неудобств, но примерно через неделю после того, как видимые симптомы исчезли, я столкнулся с осложнением под названием постгерпетическая невралгия [229] Заболевание, возникающее в результате поражения корешков нервов вирусом опоясывающего герпеса. . Острая, жгучая боль пронизывала участок спины, как напоминание о периоде экзаменов и времени после них. До больного участка нельзя было дотронуться, было очень трудно спать, и это дополнялось мучительными попытками забыть о боли в течение дня. Это пример «нейропатической» боли [230] Вид боли, который, в отличие от обычной боли, возникает не вследствие реакции на физическое повреждение, а в результате патологического возбуждения нейронов в периферической или центральной нервной системе, отвечающих за реакцию на физическое повреждение организма (обычную боль). , с которой кожа сталкивается достаточно часто. В противовес специализированным ноцицепторам, реагирующим на стимулы боли, нейропатическая боль вызвана повреждением нервных окончаний, передающих сигнал о боли к мозгу.

Но ноцицепция – сигнал о повреждениях – не тождественна боли. Боль – это феномен, это картина, которую в нашем мозгу пишут нервные импульсы, эмоции и душевное состояние. Многомерный вопрос боли невероятно сложен, но его можно выразить в короткой, если не примитивной, аналогии. Если представить наше сознательное мышление – которым мы регистрируем физическое и эмоциональное ощущение боли – как замок, то в нем было бы несколько укрепленных ворот, через которые бы посланники боли входили в крепость. Большая часть этих ворот открывается после достижения порога стимуляции – механической, температурной или химической. Кирпичи, из которых построены эти ворота, а следовательно, их реакция на раздражители, различаются в зависимости от пола, генетики и культуры. В школе во время неизбежных драк на спортплощадке все старались избегать Дункана, высоченного рыжего шотландца. Мало того, что он был на добрый фут выше всех остальных, так еще и заявлял, что секрет его силы в том, что «Шотландцы не чувствуют боли!». Удар у него был определенно мощный. Удивительно, но недавние исследования выявили, что рыжеволосые люди определенно более устойчивы ко многим видам боли, в том числе к боли от поражения электричеством, но хуже переносят температурную боль [231] Andresen, T., Lunden, D., Drewes, A. M. and Arendt-Nielsen, L., Pain sensitivity and experimentally induced sensitisation in red haired females’, Scandinavian Journal of Pain, 2(1), 2011, pp. 3–6 . Это может быть связано с малоизученными эффектами мутации гена рецептора меланокортина-1, который отвечает за пигментацию рыжих волос.

Рыжеволосые люди более устойчивы ко многим видам боли, в том числе к боли от поражения электричеством, но при этом хуже переносят температурную боль.

Продолжая аналогию с замком, мы можем до некоторой степени самостоятельно открывать и закрывать ворота. Физическая стимуляция не болевых рецепторов (таких, как рецепторы, реагирующие на вибрацию) может уменьшать боль. Вот почему потирание кожи, если вы ударились коленом, снимает боль, хотя бы на время. Во многих случаях контроль над воротами не физический, а ментальный. Как врач, я считаю взятие крови у пациентов и инъекции такой же частью своей натуры, как чистку зубов по утрам. Но если к врачу нужно мне самому, мой страх перед уколами, тем не менее, так и остался с детства. Предчувствие начинается на входе в больницу, крепнет в комнате ожидания, и даже сказанное нейтральным тоном «Доктор Лиман, в кабинет 3, пожалуйста» заставляет мой пульс и мой разум скакать. Эта смесь из мыслей и эмоций заставляет слабый булавочный укол, который большинство людей даже не заметило бы, в подобие удара рыцарским копьем. Почему я до сих пор так боюсь – уже другой вопрос; возможно, это страх того, что врач или медсестра, делающая укол, окажутся из моих более некомпетентных друзей из медуниверситета.

Другую сторону этого спектра можно увидеть в том, что когда-то назвали «самой британской беседой из когда-либо случавшихся». В битве при Ватерлоо в 1815 году лорд Аксбридж, британский аристократ и офицер, находился рядом с герцогом Веллингтоном. Лорд Аксбридж вел несколько кавалерийских бригад в атаку на французов. Пушечные ядра свистели над головой, попадали в солдат по обеим сторонам от него, под ним погибло восемь лошадей. Усталый, по макушку полный адреналина и полностью сфокусированный на боевой задаче, он не сразу заметил, что одно из французских ядер раздробило ему правую ногу. Его следующие слова стоит читать с как можно более чистым английским произношением: