Джеймс Нестор - Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве

Именно здесь, едва отряхнув со своей обуви прах от человеческих костей и манипулируя языком в самодельном замке, я понял, что поиски утраченного искусства дыхания бывают порой сродни какому-то низкопробному шоу.

Но я все это выдержал и, продолжая упражняться в мьюинге, вышел из-под арочных сводов в безлунную ночь, размышляя о том, насколько легче мне было бы выполнять все рекомендации, если бы я хотя бы понимал, как они работают.

Вот так я и добрался до заключительного этапа – зубоврачебного кресла в нескольких кварталах к югу от Центрального вокзала Нью-Йорка. Надо мной склонился доктор Теодор Белфор. Он в рубашке с короткими рукавами, широких серых брюках и туфлях. Его бритая голова сверкает под лучами лампы. Промывая в раковине зубной слепок, он объясняет мне, что человеческая эволюция больше не строится на принципе выживания сильнейшего (нечто похожее я уже слышал от Марианны Эванс). Попутно он описывает, насколько ужасно это обстоятельство сказывается на моей ротовой полости.

Белфор был еще одним дантистом, одержимым масштабными идеями насчет того, каким образом люди утратили способность дышать. Подобно Мью и Гелбу, у него также не было недостатка в масштабных идеях насчет того, как исправить положение.

«Не двигайтесь, – произнес он с сильным акцентом уроженца Бронкса, запуская руки в мой рот. – Узкий свод, слишком тесное расположение зубов, смещение нижней челюсти – да у вас тут полный набор. Типичная картина».

В 1960-е годы, после окончания колледжа стоматологии при Нью-Йоркском университете, Белфора отправили во Вьетнам, где он был единственным зубным врачом и специалистом по стоматологической хирургии на 4000 солдат 196-й легкой пехотной бригады. Над ним не было начальства, и он был волен импровизировать, изобретать и искать новые решения самых сложных проблем. «Я действительно научился там составлять лица из отдельных кусков», – говорит он с улыбкой.

По возвращении в Нью-Йорк ему предложили заняться обслуживанием людей искусства. Певцам, актерам, моделям нужны были ровные зубы, но они не могли позволить себе показаться на публике с брекетами. Один коллега показал ему старое приспособление типа моноблока. Спустя несколько месяцев его применения оперные певцы начали брать более высокие ноты, а люди, страдавшие от хронического храпа, впервые за многие годы смогли спокойно выспаться. У них выровнялись зубы и улучшилось дыхание. Люди в возрасте 50 и 60 лет стали замечать, что чем дольше они носят эти устройства, тем шире и толще становятся кости лицевой части и ротовой полости.

Эти результаты поразили Белфора. Его, как и всех остальных, учили, что костная масса (как и объем легких) могут только уменьшаться после тридцати лет. Женщины страдают от истончения костей сильнее, чем мужчины, особенно после менопаузы. К моменту достижения женщиной возраста 60 лет она теряет более трети массы своих костей. А если доживет до восьмидесяти, то ее кости будут весить столько же, сколько в пятнадцать лет. Хорошее питание и физические упражнения могут замедлить этот процесс, но остановить его невозможно.

Это заметнее всего проявляется на лице. Обвислая кожа, впавшие глаза с мешками под ними, дряблые щеки – все это следствие того, что кости убывают и плоти не на чем держаться. То же самое происходит и в глубине черепа. Мягкие ткани в задней части гортани теряют опору и обвисают, что может привести к перекрытию дыхательных путей. Потеря костной ткани частично объясняет, почему храп и апноэ усиливаются с возрастом.

После нескольких десятков лет экспериментов и сбора материалов о том, как растут ротовые полости и лицевые кости пациентов по мере взросления, Белфор пришел к выводу, что все, что традиционная наука говорит о деградации костей, – это, по его словам, «полная чушь».

«Сожмите зубы», – сказал он. Я выполнил его просьбу и почувствовал, как давление из челюстей распространяется по всему черепу. Так проявляет себя сила жевательных мышц, расположенных за ушами. Это самые мощные мышцы в организме – относительно своей массы. Они способны развивать усилие до 90 килограммов на коренные зубы.

Белфор поводил моей рукой по голове, чтобы я ощутил швы черепа в форме ряда впадин и выступов. Эти швы расходятся по мере того, как мы растем, и это позволяет черепу увеличиваться вдвое по сравнению с детским возрастом. Внутри этих швов организм производит стволовые клетки, из которых в дальнейшем может получиться любая ткань или кости в зависимости от потребностей организма. Стволовые клетки являются также тем цементом, который скрепляет швы черепа и из которого вырастают новые кости лицевой части и ротовой полости.

В отличие от других костей тела, верхнечелюстная кость, которая составляет центральную часть нашего лица, представляет собой мембранное и очень пластичное образование. Она способна расти и изменять форму даже в 70 лет, а возможно, и позже. «У вас, у меня, у кого угодно кости могут расти в любом возрасте», – сказал Белфор. Все что нам для этого нужно – это стволовые клетки. А для того, чтобы произвести стволовые клетки и дать им сигнал к выработке новой костной ткани для верхнечелюстной кости, надо задействовать жевательные мышцы, то есть чаще жевать.

Жевание. Чем больше мы жуем, тем больше вырабатывается стволовых клеток. От этого растет плотность костей, что позволяет нам выглядеть моложе и лучше дышать.

Все начинается в младенчестве. Усилия при жевании и сосании упражняют жевательные и другие лицевые мышцы, за счет чего стимулируется рост стволовых клеток, усиливаются кости и формируются широкие дыхательные пути. Еще несколько сотен лет назад матери кормили детей грудью до двух и даже четырех лет, а иногда и до отрочества. Чем больше детям приходилось жевать и сосать, тем более выраженными становились лицевые мышцы и кости и тем легче им было дышать. Это подтверждают десятки исследований, проведенных за последние двадцать лет. Ученые выяснили, что чем дольше дети находились на грудном вскармливании, тем ровнее у них были зубы и тем реже они страдали от ночного храпа и апноэ.

«А теперь отклонитесь назад и запрокиньте голову», – сказал Белфор, придвигая к моему открытому рту поднос с материалами для изготовления зубных слепков. Слепок, который он собирался сделать, должен был помочь подобрать мне подходящий гомеоблок – расширяющее устройство, изобретенное Белфором в 1990-е годы. Оно сделано из розового акрила в оплетке из блестящих металлических проволочек и выглядит как любой другой расширитель. Единственное отличие состоит в том, что гомеоблок не предназначен для выравнивания зубов. Как и первые ортодонтические приспособления, созданные Норманом Кингсли и Пьером Робеном, он служит в первую очередь для расширения ротовой полости и облегчения дыхания. Попутно он стимулирует жевательные усилия, так что у вас нет необходимости по три-четыре часа в день обгладывать кости подобно нашим древним родственникам.