Николай Пирогов - Быть хирургом. Записки старого врача
- Название:Быть хирургом. Записки старого врача
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Иваново
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-907024-83-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Пирогов - Быть хирургом. Записки старого врача краткое содержание
В книгу вошли письма и дневниковые записи, посвященные описанию трудовых будней первого русского хирурга.
Быть хирургом. Записки старого врача - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В маленькой комнате, помещавшей в себе два стола, на каждом из них лежало по два-три трупа, и у одного стола, вижу, стоит женщина, сухощавая, в чепце, в клеенчатом переднике и таких же зарукавниках, вскрывая чрезвычайно скоро и ловко один труп за другим. Тогда еще не видано и не слыхано было, чтобы женщины посвящали себя анатомическим занятиям; видя, что меня не гонят и, кроме меня, никого нет из студентов, я приблизился к интересной даме и весьма учтиво поклонился.
– Wеnschen Sie was von mir? [361] Угодно вам что-нибудь от меня? ( нем .)
– спрашивает она меня.
– Да, мне хотелось бы чаще присутствовать при вскрытиях, – отвечаю я.
– Что же! Приходите хотя каждый день; кроме меня, до сих пор никто еще не вскрывал. Только недавно назначен профессор Фрориеп.
– А другие клинические профессора Charitй?
– Что вы! Да разве они что понимают в этом деле? Вот, еще вчера, никто мне не верил, что при вскрытии одного трупа я найду огромный экссудат [362] Экссудат ( лат . exsudare – потеть) – жидкость, накапливающаяся при воспалениях в тканях и полостях тела вследствие выхождения жидкой части, белков и клеток крови из мелких сосудов.
в груди, а за милю видно было, что вся половина груди растянута. Я им и показала.
– Позвольте узнать ваше имя?
– Я – madame Vogelsang.
– Так вот что, madame Vogelsang: не можете ли вы доставить мне случай упражняться на трупах?
– Почему не так. Ко мне приходили иногда иностранцы, и я им показывала операции на трупах. У меня для этого есть и хирургические инструменты.
– Так потрудитесь объявить мне ваши условия, – замялся я.
– У меня определено один талер за целый труп – тогда вы можете сделать на нем какие вам угодно операции, и 15 Silbergroschen за перевязку артерии на конечностях и за вылущение из суставов, но с тем, чтобы не делать никаких лоскутов (т. е. не обрезывать совсем вылущенного из сустава члена)…
Дело решено. Я выдаю задаток три талера. Дни и часы назначаются г-жою Фогельзанг всякий раз с вечера; она будет присылать нарочного или скажет сама в клинике Руста.
M-me Vogelsang – эта интересная особа прежде была повивальною бабкою, а потом из любви к искусству, как она уверяла, посвятила себя анатомии и практически знала ее бойко. Вылущить сустав по всем правилам искусства, найти артерию на трупе – это было плевое дело для m-me Vogelsang.
В то время Берлин был экзаменационным, «rendez-vous» для всех врачей прусского королевства, и каждый из них на так называемом государственном экзамене (Staatsеxamen) обязан был демонстрировать пред экзаменаторами внутренности груди, живота in situ [363] В положении (в естественном, обычном месте, на месте нахождения) ( лат .).
.
Вот этот-то экзамен in situ и заставлял прибегать экзаменующихся к анатомическим знаниям г-жи Фогельзанг.
Она достигла совершенства в разъяснении и наглядном определении положения грудных и брюшных внутренностей, а также мозга и основания черепа.
Никто не был так вхож ко мне, как m-me Vogelsang. И рано утром, и поздно вечером она являлась ко мне с каким-нибудь препаратом в руках или с известием о предстоящем упражнении на трупе в Charitй.
Я не знал ни одного женского лица, менее красивого и более оригинального физиономии г-жи Vogelsang. Уже лет за 40, с волосами на голове, похожими на паклю, с сухим, изрытым глубокими бороздами, но необыкновенно подвижным лицом, m-me Vogelsang очень смахивала на проворную, юркую обезьяну.
Но она доставила мне для упражнений не одну сотню трупов, и потому я ее считал дорогим для себя человеком.
В одно время с нами прибыло в Берлин несколько русских из Москвы и Петербурга, впоследствии занявших должности ординаторов в различных столичных госпиталях; из них всех более сблизился со мною Вл[адимир] Аф[анасьевич] Караваев [364] В. А. Караваев (1811–1892) – с 1840 г. профессор хирургии в Киевском университете.
(родом из Вятки).
Караваев окончил курс в Казанском университете. Познакомившись в этом университете только по слухам с хирургиею (профессор хирургии в то время, если не ошибаюсь, Фогель, имел скорченные от предшествовавшей болезни пальцы и не мог держать ножа), он отправился в Петербург и определился ординатором в Мариинский госпиталь, где и видел в первый раз несколько операций, произведенных Буяльским [365] И. В. Буяльский (1789–1864) занимал кафедру анатомии в Медико-хирургической академии до 1844 г., с 1831 г. был консультантом по хирургии в Мариинской больнице для бедных.
.
Несмотря на такую слабую подготовку, Караваев чувствовал в себе особое влечение к хирургии; это я заметил при первом же нашем знакомстве. Я посоветовал ему тотчас же заняться анатомиею и отправиться по адресу к m-me Vogelsang.
Целый год он был моим неизменным спутником при упражнениях над трупами, а потом по моему же совету отправился в Геттинген, к Лангенбеку.
В 1837 году Караваев явился в Дерпт, держал еще у меня экзамен, до отъезда моего в этом же году в Париж, делал вместе со мною опыты над животными по вопросу, много меня интересовавшему в то время, о признаке развитии гнойного заражения крови (пиемии).
Этот вопрос я и посоветовал Караваеву выбрать предметом его докторской диссертации. Я могу по праву считать Караваева одним из своих научных питомцев: я направил первые его шаги на поприще хирургии и сообщил ему уже избранное мною направление в изучении хирургии.
Летнею вакациею 1834 года я воспользовался для посещения Геттингена и, чтобы застать еще лекции, отправился из Берлина еще задолго до окончания семестра.
Меня интересовал в Геттингене, разумеется, всего более Лангенбек [366] К. Лангенбек (1776–1851) с 1803 по 1848 г. был профессором анатомии и хирургии в Геттингене.
. Ученики его, приезжавшие иногда в Берлин, относились с искренним энтузиазмом о своем знаменитом учителе всей Германии того времени. Лангенбек был единственный хирург-анатом. Знания его анатомии были так же обширны, как и хирургии.
Кроме этих двух категорий хирургов-анатомов и хирургов-техников (которых Лисфранк в Париже очень метко назвал chirurgicus menuisiers [367] Хирурги-столяры ( фр.) .
), в 1830-х годах можно было различить и еще две категории, имевшие в то время не менее важное значение. В то время анестезирование и анестезирующие средства еще не были введены в хирургию, и потому немаловажное было дело для страждущего человечества претерпеть как можно меньше мучений от производства операций. Быстротечная, почти скоропостижная смерть постигала иногда оперируемого вследствие нестерпимой боли.
Операция, как и всякий другой прием, могла причинить смертный шок от одной только боли у особ чрезмерно раздражительных. Итак, немудрено, что значительная часть хирургов поставила себе задачею способствовать всеми силами быстрому производству операций. Но как усовершенствование хирургической техники в этом направлении (т. е. с целью уменьшить сумму страданий быстрым производством операций) весьма трудно, даже невозможно для многих, и, сверх того, скорость производства нередко может сделать операцию неверною, ненадежною и небезопасною, то, понятно, многие из хирургов сильно вооружены были против всякой спешности в производстве, а некоторые дошли до того, что объявили себя защитниками противоположного принципа, утверждая, что чем медленнее будет делана операция, тем более она даст надежды на успех.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: