Л. Семенов-Спасский - Вечный бой

Хитли смущенно потупился.

— Что же вы предлагаете, профессор? — спросил Чейн, поворачиваясь к окну.

— Я уже думал об этом, друзья мои. Выход один — усилить нашу группу еще несколькими учеными: Дженнинсом, Абрагамом, Орр-Ювингом, Сандерсом и Гарднером. Имена, хорошо всем нам известные.

Чейн кивнул:

— Это просто замечательно!

Флори надел очки, сунул пробирку с пелициллином в карман халата.

— Они завтра же подключатся к работе. Администрация института пошла нам навстречу.

Так в июне 1940 года была скомплектована оксфордская группа ученых.

Микробиолог Гарднер занялся бактериологическими исследованиями и вскоре обнаружил еще несколько микробов, чувствительных к пенициллину, и среди них возбудителя газовой гангрены. Хитли взял на себя выращивание плесени и выделение из нее пенициллина. Чейн и Абрагам — его очистку.

Группа собиралась ежедневно за вечерним чаем и докладывала Флори о работах, проделанных за день.

Настало время испытать пенициллин на человеке. В лабораторном холодильнике хранилось несколько граммов драгоценного порошка, запаянного в стеклянную трубочку.

В хирургическом отделении оксфсодской больницы умирал от заражения крови полицейский. Все его тело покрывали гнойники. Инфекция захватила печень и легкие. По всем законам медицины полицейский должен был погибнуть со дня на день.

12 февраля 1941 года больному полицейскому ввели внутривенно двести миллилитров пенициллина. Через три часа — еще сто миллилитров. Приговоренный к смерти пришел в сознание. Он начал есть. Температура упала до тридцати семи градусов. День ото дня его состояние улучшалось, и родилась надежда, что больной вскоре выздоровеет окончательно. Возможно, так оно и случилось бы, но запас пенициллина иссяк, и полицейский погиб.

Это была первая крупная неудача, но не поражение! Теперь Флори знал наверняка: окажись у него достаточное количество пенициллина — и больной был бы спасен.

— Наша первоочередная задача, — сказал он вечером того же дня сотрудникам лаборатории, собравшимся в его кабинете, — получать как можно больше пенициллина. Следующее испытание препарата на человеке не может быть не триумфальным, только триумфальным! — повысил он голос. — Ибо только в этом случае мы сможем заинтересовать нашим препаратом владельцев химических заводов и наладить промышленное производство пенициллина.

— Сколько литров плесневого бульона в неделю потребуется лаборатории? — спросил Хитли.

— Чем больше — тем лучше. Но не менее ста литров.

— Это невозможно, сэр. Не в наших силах ускорить рост плесени на питательной среде.

Флори сдвинул на лоб очки, прищурившись, вгляделся в бледное лицо Хитли.

— Когда в мире идет война, молодой человек, и погибают миллионы, — проговорил он раздельно, — словечко «невозможно» изымается из лексикона и вычеркивается из словарей. И ровно через неделю вы предоставите в распоряжение доктора Чейна сто литров плесневого бульона и ни пинтой меньше!

— Слушаюсь, сэр! — упавшим голосом ответил Хитли. Сто литров плесневого бульона в неделю! До сих пор ему удавалось получать не более двадцати пяти.

Флори резко поднялся из-за стола.

— Сто литров и не пинтой меньше! — громко повторил он. — И только тогда мы сможем рассчитывать на успех в ближайшее время.

Прошло чуть более полутора месяцев после смерти полицейского. Хитли еженедельно получал сто литров желтого бульона, содержащего в себе драгоценный пенициллин. В лаборатории постепенно накапливался коричневый порошок, и каждый кристаллик его был на строжайшем учете. Флори готовился к новому испытанию пенициллина на человеке. Он верил в удачу и своей верой заражал остальных. Вся его группа работала по шестнадцать—восемнадцать часов в сутки, забыв о выходных и праздничных днях.

Второй эксперимент был произведен в конце мая того же 1941 года. На этот раз пенициллин испытывался сразу на трех больных. Все трое были обречены на неминуемую гибель. У всех троих был сепсис.

Препарат ввели в кровь. Уже было известно, что пенициллин из организма быстро выводится почками, и поэтому его внутривенные инъекции повторялись каждые три часа.

Через несколько дней, как и предвидел Флори, магическое лекарство сотворило чудо. Двое больных выздоровели и выписывались из больницы, а третий — ребенок — погиб, но не от сепсиса, а от внезапного кровоизлияния в мозг.

Теперь даже самые строгие судьи понимали, что медицина обрела новый лекарственный препарат небывалой силы действия.

Оксфордская группа закончила свою работу, на которую ушло почти три года титанического труда, но фанфары в ее честь не прозвучали. Все оказалось до обидного будничным, хотя, казалось бы, вся химическая промышленность Великобритании должна была немедленно заинтересоваться пенициллином и начать его массовое производство. Казалось бы...

Сотрудники Флори побывали на всех крупных химических предприятиях, тщетно пытаясь заинтересовать промышленников новым лечебным препаратом. Их выслушивали, их поздравляли и всякий раз вежливо отказывали, ссылаясь на неотложные правительственные заказы.

То было трудное время для страны. Англия подвергалась ожесточенным бомбардировкам. Она воевала и готовилась воевать на всех фронтах, и вся ее промышленность работала только на войну.

Флори выехал на север, в графство Ланкашир, к своему школьному приятелю Уилсону — совладельцу небольшого химического завода. Это была его последняя попытка внедрить пенициллин в промышленное производство. Сам он ни на минуту не сомневался, что массовый выпуск пенициллина имеет военное значение, и надеялся убедить в этом Уилсона.

Уилсон встретил его радушно, показал завод, провел в свой кабинет, внимательно выслушал.

— Конечно же, Говард, вы сделали весьма важные наблюдения, но продуктивность вашего метода мала, и производство вашего лечебного препарата коммерчески не оправдает себя. Поверьте мне.

— Речь идет не о коммерции, а десятках, сотнях тысяч человеческих жизней, которые спасти может только пенициллин.

— Я понимаю вас, Говард... Но для лечения всего лишь одного больного требуются тысячи литров плесневой культуры. Практически это неосуществимо. На моем заводе, по крайней мере.

— Что же делать? Уилсон улыбнулся.

— Ждать окончания войны, Говард. И клянусь, я буду первым, кто начнет выпускать ваш пенициллин.

Но Флори не мог ждать. Через несколько дней вместе с Хитли он вылетел в Соединенные Штаты Америки, В своих дорожных саквояжах ученые везли через океан несколько чашек Петри, засеянных чудодейственным грибком Penicillium notatum, и, на-верное, то был самый ценный груз на борту самолета, поднявшегося в ту июньскую ночь с лиссабонского аэродрома (1 Во время второй мировой войны связь Европы с США осуществлялась через нейтральную Португалию).