Л. Семенов-Спасский - Вечный бой

Июльский зной был нестерпим, и Флори всю дорогу от Чикаго до Пеори опасался за драгоценную плесень в чашках Петри, плохо переносящую высокие температуры. Если плесень погибнет, поездка в Америку потеряет смысл.

Серая лента автострады казалась бесконечной, как и желтые кукурузные поля, вплотную подступающие к обочинам. Сухо шуршали шины. В салоне автобуса слегка попахивало газолином и землей, разогретой солнцем. Немногочисленные пассажиры дремали, сморенные, должно быть, духотой и однообразием ландшафта за окнами. Дремал и Хитли, бесцеремонно привалившись плечом к Флори, а Флори тревожно думал о предстоящей встрече с доктором Когхиллом, совсем незнакомым ему человеком, и время от времени нетерпеливо поглядывал на часы, стрелки которых двигались с черепашьей скоростью.

Что же вело его в Пеори — захолустный городок, «кукурузную столицу» штата Иллинойс? Почему он не задержался ни в Нью-Йорке, ни в Чикаго? И чем приглянулось ему единственное научно-исследовательское учреждение Пеори — «Северная лаборатория», изыскивающая способы очистки рек Среднего Запада от сельскохозяйственных отбросов?

Интуитивно он чувствовал, что выбор этой лаборатории сделан им правильно, хотя и не строил радужных надежд на будущее. Сам он и его лаборатория в Оксфорде занимались чудодейственным грибком Penicillium notatum. Лаборатория в Пеори тоже работала с плесневыми грибками, но другого вида. Одним из ее отделов заведовал известный американский миколог Чарлз Том, некогда консультировавший самого Флеминга. Флори надеялся заинтересовать доктора Когхилла и его коллег пенициллином и подключить их к работе над этим замечательным веществом, еще неизвестным практической медицине.

За окном автобуса мелькали редкие фермерские строения, похожие на суденышки, затерянные в море. В выгоревшем до белизны небе, распластав черные крылья, лениво парили одинокие птицы.

Подобный седой вечности, над миром нависал нерушимый покой. Америка еще не воевала, и мало кто знал, что от войны ее отделяет всего пять месяцев.

Запыленный автобус въезжал в Пеори. Городок тонул в ленивой полудреме. Нехотя дымились трубы его кустарных заводиков, выпускающих самую мирную продукцию — кукурузный крахмал.

«Не может быть, — думал Флори, — чтобы в мирной, богатой стране не нашлось средств для производства пенициллина и его испытания...»

С доктором Когхиллом — руководителем лаборатории — он встретился через полчаса после приезда в Пеори, едва успев переодеться-с дороги и ополоснуть лицо,

Когхилл был неплохо осведомлен о работах Флеминга, но никогда не слышал ни о самом Флори, ни о его группе.

— Простите, мистер Флори, мое невежество. Последние годы приходится заниматься вопросами, весьма далекими от медицины, — смущенно оправдывался он. — По правде говоря, я уже давно не считаю себя врачом. Так сложились обстоятельства.

Под потолком тихо жужжал вентилятор. С улицы доносилась негромкая мелодия грустного блюза. Когхилл рассказывал:

— Задача нашей лаборатории — спасти жизнь рек и озер Среднего Запада, поставленную под угрозу развивающейся промышленностью.

Уютный кабинет руководителя лаборатории смотрел окнами на грязно-серую излучину реки Иллинойс, теряющуюся в желтых зарослях кукурузы.

— Водоемы захламлены кукурузным экстрактом — побочным продуктом производства кукурузного крахмала. Экстракт накапливается в таком количестве, что мы не знаем, что делать с ним. Он как стихийное бедствие, обрушившееся на Иллинойс и пограничные с ним штаты. Остановить промышленность мы не в силах. Это разорит фермеров.

— Мне рассказывали, что вы экспериментируете с различными культурами плесневых грибков?

— Да, мистер Флори. И много лет. С помощью плесневого грибка, прекрасно размножающегося на кукурузном экстракте путем глубокого брожения, нам удалось получить глюконовую кислоту. Но увы, производство глюконовой кислоты никогда не поглотит всех запасов кукурузного экстракта и не решит экологических проблем Среднего Запада.

Флори поставил на колени свой дорожный саквояж, щелкнул замком.

— Не может ли кукурузный экстракт оказаться питательной средой для плесневого грибка Penicillium notatum, с которым мы работали в Оксфорде? — спросил он и, достав из саквояжа чашку Петри, протянул ее через стол Когхиллу.

Когхилл раскрыл чашку, коснулся мизинцем войлочной поверхности плесени.

— Это нетрудно проверить, мистер Флори.

— Из этой плесени нами получен пенициллин — лечебный препарат небывалой силы действия,

Когхилл глянул на Флори, качнул головой.

— Неужели вам удалось то, на чем споткнулся Флеминг?

— Да, мистер Когхилл. Нам это удалось, — ответил Флори и снял очки. — На это ушло три года.

— Вы запатентовали свое открытие?

— Нет, мистер Когхилл. Такой препарат, как пенициллин, должен принадлежать всему человечеству. Так решила наша оксфордская группа.

— Вся наша группа считает, что жизнь и здоровье человека не могут служить источником материального обогащения, — вставил Хитли, до сих пор молчаливо сидевший у окна.

— Похвально, господа!

— Мы пересекли океан, — продолжал Флори, протирая носовым платком стекла очков, — с единственной целью — подключить американских ученых к работе над пенициллином.

Он надел очки, вынул из саквояжа пухлую картонную папку, положил ее на край стола.

— Здесь все, что нам удалось сделать в Оксфорде.

Когхилл нервно прошелся по кабинету, чиркнул спичкой, закуривая, отогнал ладонью дымок от лица.

— Вы обратились по адресу, господа. «Северная лаборатория» имеет возможность продолжить вашу работу.

Он взвесил на ладони папку, спрятал в сейф и твердо пообещал:

— И мы продолжим ее!

Роняя саквояж на пол, Флори поднялся с кресла, шагнул к Когхиллу, взволнованно пожал ему руку.

— Спасибо, мистер Когхилл!..

На другой день утренним автобусом Флори возвратился в Чикаго. Начиналась его длительная поездка по городам США и Канады. Во что бы то ни стало он хотел заинтересовать канадских и американских промышленников массовым выпуском пенициллина, пока еще не сулящего никаких прибылей,

До автостанции его проводил Хитли, остающийся в Пеори на неопределенное время.

— Удачи вам, коллега! — сказал на прощание Флори и крепко обнял Хитли. — И пожалуйста, пишите мне почаще.

— Все будет в полном порядке, профессор! — крикнул вслед отходящему автобусу Хитли, замахав рукой.

Автобус вскоре исчез в клубах пыли, а Хитли, купив в киоске газет, отправился к месту своей новой службы — в «Северную лабораторию».

Жизнь в провинциальном городке не тяготила его, ибо вся без остатка вместилась в работу. В гостиницу он возвращался за полночь и, едва коснувшись головой подушки, проваливался в сон. В Пеори, как и в Оксфорде, выходных у него не было. Не стало их и у других сотрудников лаборатории.