Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»

Мы видим, таким образом, как впервые возникает представление, по которому установка выступает в роли фактора регуляции актов поведения, переживание которых сопряжено с определенным снижением степени яс­ности их осознания (актов, в динамике которых «внима­ние не участвует»). Это представление выступает здесь как еще несколько упрощенная, только в главных своих контурах намеченная схема. По этой схеме следует различать только два уровня ясности осознания психи­ческих переживаний — уровень, характерный для «им­пульсного» поведения, которое определяется установками, и уровень, характерный для поведения, сопровождаемого напряженным вниманием и тем самым «объектива­цией» [66].

Однако вряд ли можно сомневаться в том, что за этой двучленной схемой, подчеркивающей лишь основ­ные тенденции, скрыта в действительности гораздо более сложная система дифференциаций, охватывающая весь диапазон степеней ясности осознания от наблюдаемых при внимании, предельно напряженном, до сопутствую­щих типичным «автоматизмам», о которых иногда быва­ет очень трудно сказать, относятся ли они к неосознавае­мым психическим явлением или же должны рассматри­ваться скорее лишь как своеобразная, очень сложная нервная активность, которая из-за предельной редукции своего отражения в переживаниях субъекта не может трактоваться как явление подлинно психическое (хотя бы неосознаваемое).

На эту проблему множественности уровней осознания и изменчивости содержаний, которые характеризуются оп­ределенной степенью осознанности, обращает особое вни­мание А. Н. Леонтьев. Ему принадлежит и указание на связь, которая существует между отношением элемента действия к задаче последнего и степенью осознаваемости этого элемента. А. Н. Леонтьев обращает внимание на то, что при обучении субъекта любому сложному дейст­вию отдельные звенья этого действия также формируют­ся вначале как своеобразные самостоятельные «микро­действия», т. е. регулируются осознанно. Затем, однако, они включаются в структуру «макродействия» лишь как его составные «операции», которые непосредственно уже в сознании не «презентируются». На этом этапе проис­ходит сдвиг в степени их осознанности и, следовательно, их регулирование, не допускающее никаких «пауз», пе­реходит к инстанции, управляющие воздействия которой уже более не осознаются. «Это однако, — как отмечает Л. Н. Леонтьев, — не значит, что они вовсе перестают сознаваться. Они лишь занимают другое место в созна­нии: они... при известных условиях могут сознаваться. Так в сознании опытного стрелка операция выравнива­ния мушки, как и само положение ее по отношению к прорези, могут быть не презентированы. Достаточно, од­нако, какого-нибудь отклонения от нормального осуще­ствления этой операции, и тогда сама эта операция, как и ее предметные условия, отчетливо выступают в созна­нии» [52, стр. 297].

Таким образом, особенностью развитого сознания оказывается то, что оно располагает содержаниями не только актуально ему «презентированными», но и таки­ми, которые лишь потенциально осознаваемы в опреде­ленных ситуациях. Развивая далее мысль о неодинако­вой осознаваемости различных элементов структуры поведенческого акта, А. Н. Леонтьев подчеркивает из­менчивые отношения, существующие в этом плане между содержаниями, не одинаково связанными с целями и с мо­тивами действия и т. д.

Сопоставляя позиции, которые занимают Д. Н. Уз­надзе и А. Н. Леонтьев при анализе проблемы сознания, нетрудно заметить, что они в важных отношениях свое­образно дополняют друг друга. Если Д. Н. Узнадзе не­сколько схематически и обобщенно освещает вопрос о различиях в степени осознания разных форм и компо­нентов действия, то Л. Н. Леонтьев трактует эту проб­лему значительно более конкретно, отражая ее подлин­ную сложность. Однако Л. Н. Леонтьев не ставит вопрос о закономерностях и механизме регуляции действий, осознанное управление которыми по тем или иным при­чинам оказывается снятым, в то время как для Д. Н. Уз­надзе этот последний вопрос выступает как централь­ный.

Только при совмещении картин, нарисованных Д. Н. Узнадзе и А. Н. Леонтьевым, мы получили адек­ватное представление о сложности градаций осознания разных элементов действия и одновременно о факторах, принимающих на себя управление действием, когда осоз­нанное регулирование последнего оказывается устра­ненным [67] .

Изложенные представления позволяют понять, как раз­решается противоречие между необходимостью непре­рывности регуляции действия и грубо прерывистым характером регулирующей активности сознания. Созна­ние в силу каких-то не очень хорошо нами понимаемых, но, по-видимому, весьма глубоких причин совершенно не способно отправлять функцию непрерывного регули­рования маловарьирующего процесса на протяжении сколько-нибудь длительных интервалов времени. Баналь­ным психологическим фактом является то, что если вни­мание длительно сосредоточивается на одном и том же, т.е. монотонно изменяющемся содержании, то это авто­матически приводит к снижению уровня бодрствования, к усилению активности торможения, вплоть до развития сна. И, наоборот, как это отлично известно тем, кто вла­деет ораторским искусством или является хорошим пе­дагогом, лучшим средством поддержания внимания аудитории на должной высоте является достаточно час­тая смена содержаний, к которым это внимание прико­вывается. Образно говоря, осознание можно уподобить включению шофером едущего автомобиля света больших фар, создающего яркую освещенность малоизвестных критических участков пути, но с успехом заменяемого светом более экономичных малых фар, если путь известен и гладок. Другими словами, сознание — это скорее меха­низм выработки «гипотез» в критические моменты недо­статка информации, механизм, позволяющий моделиро­вать действительность на основе ее «презентирования» п обеспечивающий тем самым возникновение специфичес­ких для человеческого мозга форм приспособления, чем фактор регуляции приспособительных реакций, изменчи­вость которых имеет вынужденно непрерывный характер.

Такое понимание регулирующих функций сознания логически предполагает существование механизма неосоз­наваемого регулирования, этого своеобразного света «ма­лых фар», который обеспечивает управление поведением в условиях, при которых сознание по каким-либо причи­нам переключено на другие психологические содержания, снижено, ограничено или вообще отсутствует. Из сказан­ного же на предыдущих страницах достаточно ясно, на­сколько важна роль, которую в подобном неосознаваемом регулировании играет фактор «установки».