Сергей Боровиков - В русском жанре. Из жизни читателя

за что Сенька:

А вот названьица: «Антон-наборщик», «Паровоз 515-Щ», «Шестерёночка» (здесь слова не Германа, а автора знаменитой «Дорогой длинною» К. Подревского).

А как вам репертуар Е. Белогорской, слова всё того же В. Кручинина: «Два аршина ситца», «Шахта № 3». А между прочим, в тридцатые эта самая Белогорская написала с Вадимом Козиным бессмертную «Осень».

А вот два Бориса — Прозоровский (музыка) и Тимофеев (слова), гонят актуальные «Станочек» и «Алименты», одновременно сочиняя «Мы только знакомы», а тот же Герман пишет «Марш сталинской авиации) («Всё выше…») и «Только раз бывает в жизни встреча».

Действительность заставляла двоедушничать талантливых, сформировавшихся до Совдепии людей. Легче, вероятно было тем, кто подобно Алексею Толстому, который по убеждению Бунина, «помирал со смеху», сочиняя революционные тексты. А ещё им помогало владение кафешантанной культурой 1910-х годов. В результате рождались чудовищные сочетания кабацких мелодий с «идейными» текстами.

Тот же Подревский написал слова на мотив популярного фокстрота «Джон Грей», автором которого официально был Матвей Блантер, но поговаривали, что он спёр мелодию на Западе. Текст «Джона Грея» вовсе не тот, что звучал у Андрея Миронова, исполнявшего его в 70-е годы. За огромностью, приведу для наглядности несколько строк.

И тут в док приезжает буржуазный премьер-министр, агитировать, и рабочий Грей в споре побеждает:

Ноты выходили по старой традиции чаще в серийном издании репертуара известного певца, в частных издательствах.

Но существовал ещё и музсектор ГИЗа. Прошу внимания: «Пролетарская колыбельная песня»; «Баллада об убитом красноармейце», «Ленин — РККА» (для низкого голоса);. «Песня швейных машинок», «Комсомольская чехарда» (для высокого голоса).

А вот и для среднего голоса дело нашлось: «Рубанок», «Песня деда Софрона», «Сын красноармейца».

И уж вовсе загадочное «Христос воскрес» для двух теноров и баса. Видимо, Бог-отец — бас, а Сын и Дух Святой — тенора. Заметьте, задолго до «Superstar».

Грузинский мятежник Акакий Элиава (2000) — бывший драматический артист. Гамсахурдиа — переводчик, Яндарбиев — стихотворец, Сталин тоже, Менжинский и Чичерин — литераторы, плюс Рейснер с Раскольниковым… список долгий. А как путались с палачами-чекистами поэты и актёры… Неужто России предстоит повторить в том числе и союз пера и нагана?

«В жизни всё причинно, последовательно и условно. Сюрпризами только гадость делается» (Лесков. Смех и горе).

Собака, большая жёлтая дворняга, сильно поранила лапу, кажется сорвала подушечку и пятнает грязно-жёлтый, как её шерсть, снег кровавыми следами. То и дело садится зализывать рану. Рядом ещё две такие же. Я остановился возле, там, где Волжская (бывшая Армянская) сливается с Октябрьской (бывшей Полицейской).

Оттепель, грязь, день якобы праздника якобы Конституции, а вчера войска ввели в Чечню, а Ельцин по старому партийному навыку залёг от греха в больницу (уже пущена острота — отгородился от событий носовой перегородкой, которую ему якобы чинят). В телевизоре вновь горящие танки, молодые лица солдат, обросшие щетиной лица кавказцев, булыжноподобная морда Грачёва и совсем уж тип скомороха из тюзовского спектакля министр МВД Ерин. И нет этому ни конца ни краю.

12 декабря 1994

Самое удивительное, что приходилось слышать мне о жизни лилипутов, это рассказ Каджаны Кантемировой о том, что вокруг цирка, едва приезжает труппа лилипутов, начинаются ошиваться мужчины, желающие спать с лилипутками по причине их миниатюрных параметров и детских голосков. И лилипутки этим прилично зарабатывают, а лилипуты мужского пола, (сами себя они называют маленькие люди), не способные на половую жизнь, главной страстью имеют роскошно одеваться, и в Москве или Ростове, кажется, есть портной, работающий исключительно на лилипутов.

Читаю и читаю Куприна, мало что с наслаждением, но ещё и с чувством вины. Вспомним, с какою лёгкостью мы (беру на себя смелость сказать за многих) перевели его в некоего второстепенного чеховского эпигона, а главное, отдали на съедение вечному его сопернику Бунину.

Мне уж приходилось писать и о заражающей способности Бунина раскладывать по косточкам чужие тексты, так, что справедливость там и не ночевала (зато столь гипнотически мощна сила его слова) и о том, как иные советские литературоведы двинулись за нею, как крысы за дудочкой Нильса.

Но и то сказать, столько лет практически лишённый Бунина русский читатель, дорвавшись, ворвавшись в его волшебное слово, затуманился всерьёз и навсегда, потому как не было, вероятно, в русской прозе XX века слова совершеннее бунинского.

2005

По существу степень трусости старого, затюканного страхом и благополучием Федина куда ярче проявилась не в прятанье от похорон Пастернака, а в том, что он побоялся ответить на открытку Бунина в 1946 году. В то время, когда Симонов с Серовой водили Ивана Алексеевича по парижским ресторанам.

Розанов утверждает, что у Гоголя нет животных. Но если и отбросить свиней и гусаков (а зачем их отбрасывать?), имеются дивная собака в «Шпоньке», щенок Ноздрёва.

Горький заражал своей фразеологией своих адресатов. Федин уже в послевоенные годы пишет в письме: «У меня заболела корью моя внука, очень славная дама семи лет». Если постараться — десятки примеров можно найти почти у всех «серапионов». «Антиинтеллектуализм рус [ской] прозы в противоречии с глубочайшим философским интеллектом поэзии русской» (М Горький, 1909 год).

Из повести «Детство» «плохо пишущего» М. Горького:

…мать, «чистая, гладкая и большая, как лошадь».

«Окно, выпуклое и круглое, точно глаз коня».

«Баржа серая и похожа на мокрицу».

«Такими прозрачными глазами, что мне казалось, сквозь них можно было видеть всё сзади её головы».

«…вдруг, точно с потолка спрыгнул, появился дедушка», «…из серой бороды… уныло опускается длинный багровый нос, похожий на язык».

«Лица людей, поднятые вверх, смешно напоминали мне грязные тарелки после обеда».

«Дети были тихи и незаметны; они были прибиты к земле, как пыль дождём».