Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Я примыкаю, как могу, -

И упрекнут меня едва ли,

Что я не стал бороться дале…

Я вижу, судит здесь народ

Меня за мелочность забот;

Другое больше уважая,

Чем повышенье урожая;

Дань на общественный алтарь

Несут не так легко, как встарь;

А не хотят играть соседи

В одну игру, – не быть победе!

Мне горько бросить план работ

По осушению болот,

Мосты, дороги, удобренья,

Но, Боже! если мы в сраженье

Не можем сразу победить, -

Мудрей в сторонку отступить,

Отнюдь не ссориться со всеми,

Надежду возложив – на время…

Лишился тем же я путём

Народного благоволения,

Каким снискал его, – но рвенье

Моё вернёт его потом.

(Действие четвертое).

Итак, суть Фогта – это следование настроениям большинства. Его поведение направлено на достижение материального прогресса: надо заботиться не о душе, а о материальном благополучии:

Нет, видит Бог, не так совсем, –

Я пекся лишь о благе края!

Но кто же станет спорить с тем,

Что человек, творить стараясь,

Ждёт компенсации всегда

За плод удачного труда?

Конечно, если кто умён,

Способен, делен, – хочет он

Собрать плоды своих работ,

А не точить кровавый пот

Всю жизнь за голую идею!

Не откажусь я от забот

О пользе ради высших дум.

Не раздарю чужим весь ум:

Семьёй большою я владею –

Жена и дочек целый полк, –

Пристроить их мой первый долг;

Идеей голод не уймёшь,

Идеей жажду не зальёшь.

Кто дом, как я, большой имеет,

Меня поймёт; тому ж, кто смеет

Корить меня, ответ один:

Он, видно, скверный семьянин.

(Действие четвертое).

Фогт хочет вернуть себе доброе имя в народе:

Большое дело дам им снова,

На полный ход пущу притом,

Вновь стану первым петухом

И им не дам избрать другого!

Он на многое готов ради этого:

Для пользы округа не прочь

Я горькой нищете помочь:

Я ей построю чумный дом,

Да, чумный дом – и тем зараз

Других спасу от всех зараз;

С арестным домом воедино

Связать удобно этот дом,

Чтоб запер следствие с причиной

Один засов с одним замком –

Двойное стойло с разгородкой;

А там уж разговор короткий,

Как разойдусь, пристроить в срок

Под ту же крышу флигелёк

Для выборов, для угощенья,

Для важных дел и развлеченья,

С трибуной, залом для гостей

И всяких праздничных затей, -

Ну, словом, не поймите грубо,

Род политического клуба!

(Действие четвертое).

Этот дом, предназначенный «для выборов, для угощенья, для важных дел и развлеченья», есть некоторый символ его идеалов…

Третий конфликт Бранда – это конфликт с мэром Пробстом. Произошло одно важное событие, к которому мы ещё вернемся: Бранд построил церковь на деньги матери, новую церковь. И здесь он сталкивается с государством, представителем которого является в драме Пробст. Государству, интересы которого Пробст выражает, не нужна свобода личности, ему ближе идея равенства:

Ведь государство – вряд ли знать

Могли вы это – вполовину

Республиканец. Хоть оно

Свободу гонит, как чуму,

Но любо равенство ему,

И потому оно должно

Все горы превращать в равнину;

А ваша цель была обратной:

Вы увеличили стократно

Различье взглядов у прихода,

Как никогда в былые годы!

Вы личность создали, а ране

Тут были только прихожане;

По чести, скверная услуга!

Затем и поступает туго

Налог подушный, подоходный,

Что церковь перестала вдруг

Быть шапкою, для всех пригодной!

(Действие пятое).

Мэр требует, чтобы Брад служил интересам государства. Бранд отказывается.

Ибсен вообще был резким критиком государства. «Свобода, равенство и братство, – писал он, – то же самое, чем были дни блаженной гильотины. Но этого не хотят понять политики, вот почему я их ненавижу. Эти люди хотят социальных революций – внешних, политических, а всё это мелочи, нужна революция человеческого духа. Государство – это проклятие для индивида. Чем куплена государственная мощь Пруссии? Подавлением индивида, превращением его в политическое и географическое понятие. Долой государственное иго – вот революция, в которой я готов принять участие. Подрывайте само понятие государство, ставьте условием общественности лишь добрую волю и духовное единение людей. Это и будет началом достижения той единственной свободы, которая чего-нибудь стоит. Перемена форм правления – не что иное, как игра в бирюльки».

Бранд вступает в противостояние с властью. Он отказывается служить в подчинённой государству церкви, и зовёт свою паству уйти вместе с ним в горы. Этому предшествует одно очень важное событие – смерть жены Бранда, Агнес. Она очень тяжело перенесла гибель сына, жила лишь воспоминаниями о мальчике. И вот к ней приходит цыганка и просит отдать вещи умершего ребенка. Агнес готова с ними расстаться, но хочет оставить себе на память чепчик. А Бранд говорит: «Всё – иль ничего». Дело принципа.

Наступает Рождество. Агнес зажигает огни на ёлке. Может, она и не до конца в это верит, но ей хочется думать, что дух ушедшего из жизни сына где-то рядом. В сущности, она ради него украсила эту ёлку. Но Бранд не может её понять. Мальчик умер. Надо смотреть на вещи трезво, а не утешаться иллюзиями. Сына больше нет. Если его душа и существует по-прежнему, то где-то в ином, недоступном человеку мире, не надо себя обманывать – это недостойно. Агнес соглашается с Брандом и… умирает.

И вот финал этой драмы. Бранд ведёт людей в горы, где должна быть ледяная церковь. Вначале они ему верят и идут за священником. Но люди хотят знать, когда же они, наконец, доберутся? Однако, в ответ слышат, что важно идти, а не прийти.

Как долог бой? Пока ты жив!

Пока всех жертв не положив,

Ты не придёшь к концу межи,

Расторгнув цепи соглашенья,

Почуяв воли торжество,

Изгнав трусливые сомненья

Пред долгом: всё – иль ничего!

(Действие пятое).

Но люди хотят всё-таки окончания пути. В это время появляются Фогт и Пробст, которые сулят им облегчение участи и всякие материальные блага. Люди видят, что священник ведёт их в неизвестность и отворачиваются от него. Они бросают в него камни. Бранд остаётся один. Единственная, кто остаётся рядом, решает сопровождать его до конца – это пятнадцатилетняя цыганка Герд, которая даже принимает его за Христа. Это она ещё в самом начале звала его в горы, но тогда он не хотел этого делать.