Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

– Возьмите себе собаку, государь, а человека на это не хватит, долго пришлось бы вам искать такого человека».

Тогда Скуле обращается к скальду Ятгейру:

– Хочешь быть ты моим сыном? Ты унаследуешь корону Норвегии, ты обретёшь страну и государство, если согласишься быть мне сыном, жить для моего дела и верить в меня. Откажись от своего призвания, не слагай больше песен, и я поверю тебе.

– Нет, слишком дорого обошлась бы мне корона.

– Поразмысли хорошенько, король выше скальда!

Не всегда.

Ты пожертвуешь лишь несложенными песнями.

Несложенные песни всегда самое прекрасное!

Но мне надо найти человека, который верил бы в меня, лишь одного-единого. Я чувствую, будь он у меня – я спасён!

Но тут в стан мятежников приходит сообщение, что Хокон Хоконсон наступает, и скальд произносит такие слова:

– Если суждено кому-то пасть сегодня ночью, я с радостью первый сложу за вас голову.

– Ты? Но ты не захотел жить для меня!

– Можно сложить свою голову за дело другого, но жить можно только для себя.

Сила Хокона в том, что у него есть идея. Это новая идея, которую не знала прежняя Норвегия. За этой идеей – будущее. Хокон Хоконсон стоит во главе народного движения. «Счастливейший, вот величайшие дела совершает – счастливейший. Тот на кого требования времени сходят сами собой, словно в порыве, походя, родят мысли, которые он сам не понимает, но которые указывают его пути, куда они ведут, он сам не знает, но всё-таки идёт и идёт, пока не услышит радостных криков народа. Остановится, оглядится и с удивлением поймёт, что совершил великое дело».

Им владеет идея превращения Норвегии в единое национальное государство. До сих пор правители страны руководствовались известным римским принципом «разделяй и властвуй». Но Хоконсон стремится не просто создать сильное государство, в котором не будет противоречий между различными областями и правителями, а чтобы норвежцы стали единый народом. Эта великая идея даёт Хокону Хоконсону силу и уверенность. Но жаждущий власти ярл Скуле решает украсть у него эту идею. Скуле сам провозгласит её, и за ним пойдут люди.

Главная проблема здесь: можно ли вообще похитить чужую идею?

Сын бесконечно верит Скуле, готов ради него, кажется, на всё. Скуле потрясён – это то, о чём он мечтал. Он говорит: как же ты решился пойти ради меня на преступления? Но сын отвечает, что не ради него, а во имя идеи готов даже пожертвовать жизнью. Теперь он только тень Скуле, он – ничто.

Всё завершается, как и положено, победой короля Хокона Хоконсона, победой национальных сил. Единственное, на что оказался способен мятежник Скуле, – это то, что в своё время предрёк ему скальд: он вышел к разгневанному народу, который его растерзал.

Можно умереть за чужую идею. Но жить нужно своей…

Однако тема, которую поставил Ибсен в этой драме, не может быть грубо сведена лишь к проблеме плагиата. Она имеет и более широкий смысл. Это проблема, которая пройдёт через всё творчество Ибсена – проблема человеческой личности.

Вообще, на творчество Ибсена большое влияние оказали идеи датского философа Серена Кьеркегора. Слава основоположника экзистенциализма к Кьеркегору пришла достаточно поздно, уже в следующем, XX веке. В XIX веке его имя мало кто знал, и может быть, идеи философа открылись европейцам именно благодаря драмам Ибсена. Для того чтобы представить, что за человек был Кьеркегор, приведу один факт. Немецкий философ Ф. Шеллинг, крупнейший теоретик немецкого романтизма, предшественник Гегеля, читал свой последний курс в университете. Когда-то его лекции собирали огромные аудитории, он был очень популярен. Но в этот период слава его осталась в прошлом, идеи романтизма были забыты, начиналась новая эпоха. Поэтому у Шеллинга было очень мало слушателей, всего трое. И это были Фридрих Энгельс, Михаил Бакунин и Кьеркегор.

Кьеркегор утверждал субъективный характер истины, и с этой позиции резко критиковал Гегеля: «Истина – это не только форма знания, она – форма бытия, она неотделима от всего существования человека». Кьеркегор всячески подчеркивал в истине личностное начало. Раньше считалось, что главное – это объективность, а он выдвинул на первый план субъективность, индивидуальность, оригинальность, неповторимость, порой даже парадоксальность истины.

Философ считал, что существуют два типа безумия. Первый – это гипертрофия субъективного. Яркий пример подобного безумия – это Дон Кихот, который верит лишь в реальность своего воображения, не соотнося его с объективной действительностью. То, что волнует Дон Кихота, нисколько не занимает окружающих. Дон Кихот выпадает из мира, он безумен, потому что живёт в сфере собственных вымыслов. Но есть и другой тип безумия – объективный. В этом случае человек принимает нечто за истину, значимую для всего человечества, и «монотонно, с достоинством высокоучёного пономаря» это повторяет. Такой вид безумия, состоящий в отсутствии внутреннего, Кьеркегор считал даже более пугающим, чем субъективное помешательство. Охваченному первым страшно посмотреть в глаза, чтобы не открыть глубину безумия, а на второго трудно отважиться взглянуть – из страха перед возможностью обнаружить нечеловеческий застывший взгляд.

Конечно, здесь есть две стороны. Во-первых, нельзя вообще высказать такой мысли, которая бы не была уже кем-то высказана до тебя: всё уже было когда-то. Но, с другой стороны, любая истина должна пройти через субъективное. Если принять её механически, повторять как магнитофон, можно крутить это сколько угодно, но к истине это не будет иметь никакого отношения. Любая идея, мысль должны пройти через собственное сознание, душу человека. Если идею просто механически усвоить, то цена ей – грош. Вот ярл Скуле пытался повторить Хокона Хоконсона, и ничего из этого не вышло. Украсть чужую мысль нельзя, плагиат в чистом виде невозможен.

В Европе Ибсен написал три философские драмы: «Бранд», «Пер Гюнт» и «Кесарь и Галилеянин». Наиболее значительная из них, «Бранд», имеет подзаголовок, для Ибсена очень существенный: «Действие происходит в наши дни». Сам язык этого произведения для европейского сознания кажется весьма архаичным. Драма похожа на «Фауста» Гёте или «Каина» Байрона. «Бранд» был создан Ибсеном в 1865-ом году, когда уже широкую известность получили произведения Бальзака, Стендаля, Флобера, романы Золя. Так в то время в Европе уже не писали. Художественный язык драмы Ибсена напоминал литературу начала века, но по своей проблематике она оказалась более чем современной.

Главный герой драмы – молодой пастор Бранд. То, что центральный перонаж – священник, конечно, необыкновенно важно, но только понимать это следует не буквально, а в более широком смысле. Например, герой говорит о себе: «Я не писец проповедей, я не церковный свод идей». Он даже не уверен до конца, является ли христианином. Бранд – священнослужитель в каком-то ином, внеконфессиональном смысле. Его интересует человеческая душа, он спасает души. Начало драмы – описание голода. Жители деревни умирают от голода, а человека, ставшего их священником, это совершенно не волнует. Но когда умирающий обращается к Бранду с просьбой исповедовать его перед смертью, хотя это и сопряжено с огромными опасностями, необходимостью преодолеть реку, на которой начался ледоход, его ничто не может остановить. Речь идёт о спасении человеческой души! Бранд очень остро чувствует свою главную задачу.