Павел Берков - Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы

Рассмотрение сборника «Поучительные поэмы» и отношения к нему Ломоносова заняло у нас много времени и места и, возможно, заставило читателя упустить из вида вторую книгу, отмеченную нами выше в списке под № G0, — «Рассуждение о происхождении и развитии шведской поэзии».

С этой книгой Ломоносов познакомился благодаря подробной рецензии на нее, помещенной в одном из февральских номеров «Геттингенских ученых ведомостей» за 1750 г. Для того чтобы стало ясно, почему эта книга привлекла внимание Ломоносова, необходимо привести и данную рецензию полностью. Прислана она была из Упсалы:

«Еще в декабре 1748 г. под председательством г-на П. Хюд-рена состоялась защита диссертации г-ном Акселем Аксельсопом на тему «О происхождении и развитии шведской поэзии». Г-н А. высказывает сожаление но поводу того, что иноземцы составили себе неблагоприятное представление о шведской поэзии. Он указывает, что уже в глубокой древности скальды были в большом почтении и как в мирное, так и в военное время являлись важнейшими советниками и приближенными королей. Они обучали королевских сыновей, и среди иоследпих Регнер Лодброк и Га-ральд Хоодрад сами были поэтами; многие скальды происходили из самых знатных шведских семейств. Он прослеживает затем в хронологической последовательности развитие шведской поэзии в языческие времена, потом в период от принятия христианства по 1650 г. и, наконец, в новейшее время. Сам Один был великий поэт и впоследствии стал богом-патроном скальдов, но, по мнению г-на А., он не был самым древним поэтом, и Волюспа была сочинена во времена осады Трои. Впрочем, он признает, что это последнее мнение, высказанное Рюдбеком, как и точное определение времени жизни старинных поэтов, очень трудно доказать. Многие произведения погибли, другие сохранились благодаря исландцам, которые уже с XII в. стали создавать поэтические сборники. Важнейшими составителями сборников были Сомунд, Сигфюссон Аре и Фродо, но и из этого их сборника большая часть утрачена. Вместе с другими г-и А. полагает, что стихотворения из этих сборников и из сборника Снорро Стюрлесона ярко освещают историю, этику и мифологию северных народов. Они применяли стихи весьма различного характера. Они рифмовали или согласовывали друг с другом стихи не только по последним, но очень часто и по первым буквам, иногда в одном и том же стихе-первое и последнее слово должно было быть одно и то же, иногда, все стихи данного стихотворения начинались одной и той же буквой. Однако важнейшее свойство их стихотворства состояло все же в возвышенных благозвучных словах, сравнениях и фигурах, и поэтические произведения шведов, по мнению г-на А., нисколько не уступали в этом отношении никакому народу в свете. Еще долго после принятия христианства продолжали существовать скальды, но постепенно выдвигались вперед монахи, которые ввели свою манеру стихотворства вместе с рифмой. Последнее замечание очень важно, так как из него следует, что у северных пародов не было рифмы и что она, в результате поисков, обнаруживается все-таки у немцев. Во времена короля Магнуса Смека начали вести государственную летопись, которую продолжали що царствования Густава I. Стихи этих времен наивны и не обработаны, рифмы не точны, и поэты не заботились о разнообразии последних. Сколько-нибудь похожая буква уже являлась подходящей рифмой, ударение и долгота слога также не принимались во внимание. Наконец, братья Олай и Лаврентий Петри занялись упорядочением шведской поэзии. Король Карл IX собственноручно писал летопись о событиях своего царствования во вкусе рифмованных хроник. Популярности шведской поэзии много способствовал своими комедиями и трагедиями Мессениус. Во времена Христины Шведской Шернхьельм подпял поэтическое искусство на значительную высоту, он был зачинателем зрелого периода шведской поэзии и, живя почти одновременно с немецким поэтом Опицом, сыграл роль последнего в Швеции. Из-за недостатка места мы не можем перечислить всех остальных многочисленных шведских поэтов, отметим только, что их во всяком случае порядочное количество и что г-н А. считает нескольких из них достаточно сильными, чтобы выдержать сравнение с иностранными поэтами». 74 74 «Goltingische Zeitungen von Gelehrten Sachen», 1750, 9. Februarius, 14.. Stüek, стр. 109—111.

В книге А. Аксельсона Ломоносову многое могло показаться интересным в качестве близкой параллели к истории русской поэзии. И здесь имелся период языческий, затем средневековый — монашеский с летописями, поэзией, похожей на силлабическое паше стихотворство, наконец, новый период, в котором роль Шернхьельма очень напоминала его собственную роль.

С поэзией древних скандинавов Ломоносов был достаточно хорошо знаком: в своих возражениях на диссертацию Г.-Ф. Миллера «Происхождение имени и народа российского» и в «Древней российской истории» он цитирует книгу Снорри Стюрлесона «Истории о северных королях», известную ему в латинском переводе И. Перингшельда по стокгольмскому изданию, которое он брал из Библиотеки Академии наук. 75 75 61 М. В. Ломоносов, Полн. собр. соч., т. 0. Изд. АН СССР, М.—Л., 1952, стр. 558. Известна была ему также «Сага об Олафе Трюгвасоне» («Historia Olai, Trygwae filii, in Norrigia») по латинскому переводу Я. Рееихьельма (Упсала, 1691). 76 76 Е. Б. Рысс и Г. М. Коровин. Ломоносов — читатель Библиотеки "Петербургской Академии наук. «Труды Библиотеки Академии паук и Фундаментальной библиотеки общественных наук Академии наук СССР», т. III, М.—Л., 1958, стр. 295.

Древнейшие скандинавские предания, как, впрочем, и русские народные сказки, Ломоносов рассматривал с позиций литературной науки своего времени лишь как ненадежный исторический источник. Для него сказания, приведенные Снорри Сгюрлесопом, не более чем «нелепые сказки о богатырях и колдунах»; они — «из таких басней, какова у нас о Бове-королевиче». 77 77 63 М. В. Ломоносов, Полн. собр. ооч., т. 6, стр. 39.

Тем не менее книга Аксельсона вызвала интерес Ломоносова; очевидно, он надеялся в ней найти такие же полезные для себя материалы, какие были им извлечены из фактической части «Историй о северных королях» Снорри Стюрлесона.

Может возникнуть вопрос, почему Ломоносов отметил в своем перечне книгу А. Аксельсона как принадлежащую Хюдрену. Здесь не было ошибки. В европейской науке XVII —первой половины XVIII в. было принято цитировать диссертации под фамилиями не их авторов, а председателей заседаний, на которых происходила защита. С середины XVIII в. этот обычай стал нарушаться. В указателе к «Геттингенским ученым ведомостям» за 1750 г. «Рассуждение о происхождении и развитии шведской поэзии» отмечено как книга Аксия Аксельсона (стр. 2 ненумерованная «Указателя»), Ломоносов же записал это произведение согласно обычным для его студенческих лет правилам. Эта форма записи свидетельствует о том, что поэт делал свои библиографические заметки непосредственно по тексту рецензий.