Георгий Адамович - Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску

Делайте как знаете и берите что хотите. Отвечаете за выбор Вы, а не я, — значит, я не должен вмешиваться. Одна только просьба, не берите «За все, за все спасибо…» [10] Имеется в виду стихотворение «За все, за все спасибо. За войну…» (впервые опубл.: Новый корабль. 1928. № 4. С.З; вошло в сборник Адамовича «На Западе» (Париж, 1939) и, вопреки выраженному здесь его мнению, в итоговый сборник стихов «Единство» (Нью-Йорк, 1967)). . Эти стихи очень нравились Зин<���аиде> Гиппиус, которая даже мне написала о них что-то вроде «старика Державина, сходящего в гроб…» [11] Перефразировка цитаты из «Евгения Онегина» (гл. 8, И): «Старик Державин нас заметил / И, в гроб сходя, благословил». Гиппиус писала Адамовичу по поводу упомянутого стихотворения в письме от 3 декабря 1928 (Pachmuss Т. Intellect and Ideas in Action: Selected Correspondence of I Zinaida Hippius. Munchen, 1972. P. 384–385) и в рецензии на сборник Адамовича «На Западе» (Последние новости. 1939. 9 марта). См. также комментарий О. А.Коростелева в кн.: Адамович Г. Собр. соч. Т. 1–6. Стихи, проза, переводы. СПб., 1999.С. 481. . Но меня они коробят. В них есть что-то, слишком direct [12] Прямое (франц.). , не воплотившееся в поэзию и оставшееся голой мыслью или чувством. А есть одно стихотворение, которое я люблю, хотя оно и не заслуживает любви: «Ну вот и кончено…». Но все это — на Ваше усмотрение.

А вот что необходимо отметить: в стихах «Нет, ты не говори…» (очень старые стихи, им лет 30!) есть чудовищная опечатка [13] Стихотворение было написано в 1919. Историю его создания со слов Адамовича описал Иваск (Недавно: Памяти Георгия Викторовича Адамовича// РМ. 1972. 16 марта; ср. также коммент. О А.Коростелева в кн.: Адамович Г. Стихи, проза, переводы. С.490). Опечатка была Иваском исправлена (см. также письмо 4). . В сборнике моем «На Западе» напечатано:

Два «твердил»! Во втором случае надо шептал, а не твердил. Я доверил корректуру своему приятелю М.Л. Кантору, очень опытному человеку, а ошибки оказались повсюду [14] Михаил Львович Кантор (1884–1970) — поэт, критик, журналист, ближайший друг Адамовича на протяжении многих лет. См. о нем: Как составлялась антология «Якорь» / Публ. и коммент. Г.П.Струве //НЖ. 1972. Кн. 1,07., С. 222–254; К истории русской зарубежной литературы: О парижском журнале «Встречи». С приложением переписки двух редакторов / Предисл. и коммент. Г.П.Струве // Там же. 1973. № 110. С. 217–245; Из переписки З.Н.Гиппиус. с М.Л.Кантором (1927–1936) / Публ. ГЛ.Струве // Там же. № 112. С. 227–239; «…Наша культура, отраженная в капле…»: Письма И.Буйина, Д.Мережковского, З.Гиппиус и Г.Адамовича к редакторам парижского «Звена» (1923–1928) / Публ. О.А.Коростелева// Минувшее: Исторический альманах. Вып.24. СПб., 1998. С. 123–165. .

Не совсем понял Ваших слов <���так!> о «забытых поэтах», Я не знаю ведь Вашего списка, не знаю, значит, и того, забыли ли Вы кого-нибудь [15] Одной из внутренних целей антологии Иваска было представление не только широко известных поэтов русского рассеяния, но и тех, кто обычно не попадал в поле зрения читателей; Это вызвало далеко не однозначную реакцию (см. далее). Потому под «забытыми поэтами» он имел в виду не тех, кого упустил из виду, а ускользавших от внимания критики и читателей. .

Из тех, которые «начали печататься после войны», — Величковский, пожалуй, лучше других. Но еле-еле. У Щербакова бывают строчки, но и только. У Тамары Величковской все гладко, но тоже: и только! [16] Анатолий Евгеньевич Величковский (1901–1981), Евгений Щербаков и Тамара Антоновна Величковская (1908–1990) — поэты. Стихи Величковских Иваск включил в свою антологию, а сборники А.Величковского «Лицом к лицу» и Т.Величковской «Белый посох» рецензировал (Оп. 1953. № 1. С, 198–199); книгу стихов Щербакова «Свет и камень» очень кратко рецензировал (НЖ. 1951. Кн.27. С.325), однако его стихи в антологию не взял. Я не знаю, каков размер Вашей антологии. По-моему, было бы хорошо все-таки взять этих троих, а не одного только Величковского. Иначе огорчений и обид будет столько, что никакая поэзия не искупит! Да и разницу в достоинствах придется разглядывать в микроскоп.

О Есенине, которого Вы — по Вашим словам — «не принимаете». Я его не принимал очень долго. А потом меня вдруг прельстила его непринужденность, вольный склад его поэзии: этого с такой естественностью не было у нас ни у кого, кроме Пушкина. Есенин в поэзии — «дома», делает что хочет, держится как хочет, без всякой позы. Сравните с Блоком. Конечно, Блок гораздо больше, но рядом с Есениным он почти всегда — литература, в дурном смысле. Есенин действительно прост, а это качество такое редкое, что трудно им не восхититься. Когда-то Бицилли сделал удивительно меткое замечание, не помню где, Пушкин — единственный писатель, который в стихах свободнее, чем в прозе [17] Вероятно, имеется в виду рецензия П.М. Бицилли на книгу В.В. Виноградова «Язык Пушкина» (Современные записки. 1935. Кн.59. С.478–478), в которой, кстати, сочувственно упоминается Адамович: «Пушкин был глубоко народный поэт по своему исключительному чутью органической связи разнородных по происхождению стихий общего русского языка <���…> и мало кто умел с такою свободою, как он, использовать все эти стихии для своего собственного поэтического языка. Но эту свободу он проявлял преимущественно в лирике…» (цит. по.: Бицилли П.М. Избранные труды по филологии. М., 1996. С. 644). Более подробно это наблюдение было развито в большой статье Бицилли «Заметки о некоторых особенностях развития русского литературного языка», опубликованной уже посмертно, после написания этого письма (см.: Там же. С. 285–296, 324–325). . Очень верно. Вот и Есенин свободен в стихах, а все другие сочиняют и пыжатся. У него, кстати, с Блоком то общее, что лучшие их стихи писаны будто в 5 часов утра, когда светает, а человек, протрезвившийся, видит правду, а не миражи; только Блок не бывает жалок, а Есенин именно жалок, на чем отчасти (и увы!) держится его слава.

Ну, кажется, письмо вышло длинное. Насчет приезда в Америку — я бы приехал охотно, но Кодрянский [18] Исаак Вениаминович Кодрянский — муж писательницы Н.В. Кодрянской. С 1940 Кодрянские жили в США, однако в послевоенные годы часто бывали во Франции. мне недавно сказал, что если ехать весной, то о визе надо начать хлопотать теперь. А на это у меня нет энергии! Зиму я, вероятно, проведу в Англии, где, наподобие Вас, чему-то стараюсь учить студентов, которые не очень-то учиться склонны (им нужен язык, а не литература, которую им навязывают).

До свидания, кто знает, может быть, все-таки и в Америке. Крепко жму Вашу руку и шлю дружеский привет. Буду очень рад, если переписка наша на этих письмах не оборвется.