Константин Сотонин - Сократ. Введение в косметику

Но цинизм и философия культурных людей не только не опасны для общества, но социальная жизнь даже много выиграет от существования культурных: они принесут новые общественные ценности и сделают более ценными многие из старых благодаря нахождению наиболее рациональных условий их использования. Сосредотачивая внимание на искании «созидающих радость» объектов и действий, т. е. таких, которые, вызывая слабый зуд, устраняют его с продуцированием интенсивной радости, – циники обещают дать много общественных или индивидуальных, но пригодных для большинства ценностей. В настоящее время можно указать пока на три известных области, которые, видимо, в первую очередь будут разрабатываться циниками с точки зрения созидания зудов. Эти три области, три формы зудов, представляющих наиболее серьёзные ценности не слишком серьёзных людей, —

зуд симпатический,

зуд эстетический,

зуд косметический.

Для многих лиц источником наиболее острых эмоциональных переживаний является участие в общественном строительстве: руководство одним из крупных органов управления страны, участие в парламентских организациях в качестве народного представителя, работа в политической партии – всё это и многое другое очень нередко целиком захватывает человека, так что для других интересов и переживаний не остаётся места. Такой человек производит свою работу с величайшим упоением, доходящим до энтузиазма: в случае успеха в выполнении замыслов он чувствует себя настолько удовлетворённым, что в иных радостях уже не нуждается. В основе политической работы могут лежать различные факторы, начиная с узко эгоистических стремлений видеть осуществлёнными свои личные замыслы, хотя бы они были заведомо бесполезны или даже вредны дня управляемых, переходя через стремления идеалиста, надеющегося осуществлением своих утопических идей сделать людей блаженными, и кончая искренним и страстным желанием реального политика свою жизнь и деятельность посвятить всецело посильной помощи управляемым или, вообще, людям настоящего и ближайшего будущего. Но острые радости политической деятельности лишь в виде редкого исключения могут принадлежать лицам, работающим из своекорыстных целей (стремление к богатству, славе, властолюбие); в общем же, эти радости характерны именно для лиц, руководящихся искренним желанием помочь людям, и поэтому их (и только их) следует назвать альтруистическим или филантропическим чувством: это – радость помощи другим людям, и при том не определённым известным индивидуумам (в отличие от семейного чувства, от дружбы и других подобных), а «людям вообще» – нации, классу и пр. Я говорю о политической работе как источнике таких радостей лишь потому, что это – наиболее частый источник; но наряду с ним можно было бы отметить и многие другие работы, могущие давать ту же радость, – работу учёных, педагогов, врачей, техников; даже и рядовая работа члена общественной организации может давать такую радость, поскольку он сознаёт свою работу как нужную для общества, как часть социального строительства, – но для этого требуется предварительная подготовка, соответствующее воспитание данного лица.

Лежащий в основе альтруистической радости зуд – сложной природы. Главная его часть – симпатическое чувство,возникающее у данного человека при виде или даже при мысли об эмоциональном состоянии другого человека; оно возникает в форме приблизительно той же эмоции, имея, очевидно, физиологическую основу общую с внушаемостью: связь центров представления с центрами движения и восприятия; отсюда представление радости ведёт к радости, представление печали – к печали и т. д.; в частности, вид страдающего человека вызывает у зрителя процессы в организме, физиологически уподобляющие его страдающему, как изменения в мимике, позе, дыхании, пульсе, а в результате физиологического уподобления получается уподобление психическое, т. е. симпатическое переживание. Симпатически возникшее страдание, зуд является далее стимулом к социально-ценному поведению, поскольку личность, стремясь освободиться от своего зуда, принуждена устранять страдания других, симпатически вызывающие зуд у данной личности. Но помимо этого, симпатическое переживание имеет ещё и другое социальное значение, являясь основой познания чужих переживаний и тем самым давая фактические указания о желательном направлении поведения в отношении к данным лицам. То, что называют «вчувствованием» (Липпс), «перевоплощением» (Лапшин), «вживанием», имеет место всякий раз, как мы переживаем душевные состояния композитора, поэта, живописца, воспринимая их произведения; также художник, историк, психолог то и дело принуждены «перевоплотиться», «вжиться» в душевный мир чуждых им людей, чтобы дать объективно значимый, научно-ценный образ этих людей. В этом смысле можно говорить о вживании не только как о приёме художественного творчества, но и как о научном методе. Только недоразумением можно объяснить, что наука решительно отделяется от искусства, что «науку» видят лишь там, где можно только мерить и вешать. В действительности наука неотделима от творческой личности, а творчество есть искусство. Громадная роль художественного творчества ясно видна и в таких «точных» науках, как математика и естествознание; но особенно большое значение оно приобретает при занятиях учёного в двух областях: в области прошлого и области психической жизни; в приложении к этим областям определённо можно говорить об особом научном методе вживания.

Симпатическое чувство в его обычной, описанной форме имеет громадное социальное значение; но для личности значение его не всегда положительное: очень часто бывает, что симпатический зуд достигает степени настолько сильного страдания, что это страдание не искупается радостью устранения зуда; к тому же, далеко не всегда личность в силах устранить причины страдания других и тем самым уничтожить своё симпатическое страдание. Поэтому симпатический зуд в описанной форме не представляет особенно значительной ценности для культурных людей; существует форма гораздо более приемлемая и ценная, это – симпатический зуд по поводу мыслимой в будущем, в результате наших действий, радости других людей;этот зуд можно было бы назвать (в расширенном смысле слова) зудом дарения; отсутствие даримой вещи не доставляло страдания получающему подарок, поэтому и у дарящего не было симпатического страдания; но получая подарок, человек радуется (зуд возникает в момент получения подарка путём ассоциаций к прежней жизни при отсутствии подаренной вещи, или путём пробуждения органических зудов этой вещью). Дарящий, представляя момент дарения, симпатически переживает будущий зуд человека, которому он сделает подарок, и этот зуд не успокаивается до тех пор, пока он не сделает подарка, в результате чего устранение зуда даёт симпатически и прямым путём ту же радость, которую переживает получающий подарок. Зуд дарения не достигает обычно формы страданий, устранение же его даёт очень интенсивную радость; поэтому его развитие и устранение должно стать делом значительной важности для культурного человека.