Айн Рэнд - Философия: Кому она нужна? [litres]

Человек с антиконцептуальным мышлением больше всего боится основ философии (особенно этики). Чтобы понимать и пользоваться ими, требуется длинная цепь понятий, которой разум такого человека неспособен придерживаться сверх первичных, примитивных связок. Если его убеждения, то есть правила и девизы его группы, ставятся под сомнение, он чувствует, как его сознание растворяется в тумане. Отсюда его боязнь посторонних. Слово «посторонние» для него означает целый мир за пределами ограды его деревни, города или банды – мир тех людей, которые не живут по его «правилам». Он не знает, почему он ощущает столь смертоносную угрозу от посторонних и почему они вселяют в него такой бессильный ужас. Угроза не реальная, но психоэпистемологическая: чтобы иметь дело с посторонними, человеку надо подняться над своими «правилами» до уровня абстрактных идей. Но он лучше умрет, чем сделает это.

«Защита от посторонних» – выгода, которую он ищет, цепляясь за свою группу. Взамен группа требует подчинения ее правилам, что он с удовольствием и делает: эти правила и есть его защита от ужасающей реальности абстрактной мысли. Кем устанавливаются эти правила? В теории – традицией. На деле – лидерами группы. У разума индивида есть свой ответ – теми, кто знает тайны, от знания которых он освобожден.

Следовательно, его выживание зависит от замены идей людьми и подчинения метафизического рукотворному. Метафизическое находится за пределами его понимания: законы природы не могут быть освоены лишь восприятием, перцептивно, тогда как созданные человеком правила, словно абсолюты, защищают его от неизвестного – и психологически, и экзистенциально. Группа придет на помощь, если он окажется в беде; ему не нужно заслуживать их поддержку, она дается ему автоматически, не сомнительной милостью за его добродетели, ошибки или недостатки, а лишь тем единственным фактом, что он принадлежит к этой группе.

Как пример принципа, что рациональное есть нравственное, отметьте, что антиконцептуальное есть глубоко аморальное. Главная заповедь таких групп, стоящая над остальными правилами, есть верность группе – не идеям, а людям; не убеждениям, которых немного и которые в основном ритуальны, а участникам и лидерам. Прав или нет член группы, чист он или виноват, остальные должны защищать его от посторонних; компетентен он или нет, остальные должны брать его на работу или вести с ним торговлю, игнорируя предложения посторонних. Отсюда физическая оценка – акт рождения в определенном географическом месте или племени – превосходит мораль и справедливость. (Но физическая оценка лишь наиболее распространена и поверхностна, потому что такие группы отвергают инакомыслящих детей своих же членов. Настоящая оценка – психоэпистемологическая: мыслящие в тех же рамках люди «со стороны» могут войти в группу.)

Примитивные племена – очевидный пример антиконцептуального мышления, которое, возможно, отчасти оправданно: дикари, как и дети, находятся на доконцептуальном уровне развития. Однако их потомки демонстрируют, что подобное мышление не результат невежества (и не недостаток интеллекта): оно самодельное, то есть самоограничивающееся. Оно восставало против развития цивилизации и проявлялось в бесчисленно разнообразных формах на протяжении всей истории. Его главный симптом – попытка обойти реальность, заменяя идеи людьми, метафизическое – искусственным, права – одолжениями, заслуги – специальными преимуществами, то есть попытка сузить человеческую жизнь до размера заднего дворика (или крысиной норы), свободного от абсолютности реальности. (Ведущий мотив таких попыток глубже, чем жажда власти: правители таких групп ищут защиты от реальности точно так же, как и их последователи.)

Расизм – очевидное проявление и доказательство антиконцептуального мышления. Как и ксенофобия – боязнь или ненависть к иностранцам («посторонним»). Любая кастовая система приписывает человеку определенный статус (то есть вводит его в племя) по факту рождения. Она увековечена в особом виде снобизма (то есть верности группе) не только среди аристократов, но, возможно, даже более яростно среди людей незнатного происхождения или рабов, то есть тех, кому нравится «знать свое место» и ревниво защищать его от любых посторонних. Как и советский социализм. Как и любое поклонение предкам или семейной «солидарности» (семья здесь включает дядюшек, тетушек и остальных родственников). Как и любая преступная группировка.

Трайбализм (лучшее название для всех групповых проявлений антиконцептуального мышления) – доминирующий фактор в Европе, как укрепляющие друг друга причина и следствие длительной истории европейских кастовых систем, национального и местного шовинизма, правления грубой силы и бесконечных кровавых войн. Например, народы Балканского полуострова, годами уничтожающие друг друга из-за незначительных различий в традициях и языке. Трайбализму не было места в Соединенных Штатах – до наступившего десятилетия. Он не сможет здесь укорениться: его ввозимые семена сгорают в котле, огонь под которым питается двумя неисчерпаемыми источниками энергии – индивидуальными правами и объективным законом, и лишь они нужны человеку для защиты.

Остатки европейского трайбализма, ввезенные неуверенными иммигрантами, приняли безобидную форму «этнических» городских кварталов, каждый из которых предлагает свои обычаи, праздники, рестораны и слова на родном языке на потрепанных вывесках. Они потрепаны потому, что люди, цеплявшиеся за племенное правило приоритета торговли с соплеменниками, остались в болоте обедневших районов, в то время как поток продуктивной энергии, ставящий заслуги выше племени, унес их лучших детей.

В таких задворках не было никакого вреда, пока никто не оставался там силой. Воздействие просвещения подрезало групповую преданность самых упрямых обладателей антиконцептуального мышления, настоятельно призывая их выйти в большой мир, где нет «посторонних» (или состоящий из них: зависит от конкретного случая).

Распад философии повернул вспять эту тенденцию. Трайбализм – продукт страха, а страх – ведущая эмоция любого человека, культуры или общества, отрицающего главное орудие выживания – разум. Как только философия скатилась в примитивное болото иррациональности, люди были обращены – экзистенциально и психологически – в ее первобытное следствие, трайбализм. Экзистенциально расцвет государства всеобщего благосостояния разбил страну на группы влияния, каждая из которых борется за привилегии за счет других, так что индивид, не состоящий ни в одной из групп, становится легкой добычей для племенных хищников. Психологически прагматизм превратил интеллектуалов в тупиц: теория «прогрессивного» образования Джона Дьюи (которая господствует в школах уже почти 50 лет) установила метод ослабления познавательной способности детей и замены познания на «социальную адаптацию». Это было и есть систематическое усилие производить больше и больше племенного мышления (смотрите мою статью «Компрачикос» [9] Рэнд А. Возвращение примитива: Антииндустриальная революция. – М.: Альпина Паблишер, 2011. ).