Грэм Харман - Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего»

В частности, эволюция от простых прокариотических к более сложным эукариотическим клеткам, по-видимому, является результатом включения в них ранее независимых бактерий, ставших постоянными органеллами внутри клеток, для которых они первоначально были паразитами. Здесь перед нами тип отношения, являющийся не просто обменом воздействиями между двумя различными акторами, но полноценная трансформация одной или двух сущно-стей посредством включения одной в другую.

Существо-паразит обретает новый дом внутри клетки, далее само делясь всякий раз, когда происходит деление клетки.

Между тем организм-хозяин получает полезную помощь от паразита, уже не являющегося просто паразитом: например, благодаря его превосходной способности перерабатывать атмосферный кислород, который в противном случае мог бы стать для клетки фатальным. ООО добавляет к симбиозу три дополнительных поворота. Во-первых, симбиоз должен рассматриваться в первую очередь биографически, а не биологически. Это не просто живая клетка, которая может формировать симбиотические отношения с другими сущностями, но институты, исторические и прочие объекты, превосходящие по своему размеру биологических индивидов. Во-вторых, симбиоз не обязательно должен быть взаимным (reciprocal), как в биологической теории Маргулис. Поэзия лорда Байрона меняется под влиянием войны за независимость Греции, но саму эту нацию его стихи никак не меняют; война во Вьетнаме оказывает глубочайшее влияние на всех солдат, но в отдельности каждый из них для этого конфликта не имеет никакого значения. И, наконец, в-третьих, ООО подчеркивает несимметричную природу симбиозов. Как и в примере с метафорой, симбиоз — это не буквальный случай двух объектов, обменивающихся общими характеристиками и полезными свойствами, но ситуация, когда один объект отнимает качества у другого.

Третья и последняя проблема с объектно- ориентированной социальной теорией заключается в том, что, слишком глубоко придерживаясь представления о равенстве всех событий между собой, АСТ не в состоянии объяснить жизненный цикл исторических объектов, который в первую очередь является биографическим, а не биологическим. Иными словами, мы должны уметь различать рождение и смерть, созревание и упадок, а также промежуточные симбиозы, характерные для всех социальных, а не одних лишь биологических объектов. Если это так, то мы не можем ограничить себя подходом ко всем взаимодействиям между объектами как к взаимному воздействию акторов друг на друга, поскольку это не позволит нам провести границу между различными видами такого воздействия. Связанная с этим проблема заключается в том, что АСТ не допускает различия между активными и пассивными моментами в жизни объекта, поскольку считает, что все отношения одновременно взаимны (reciprocal) и симметричны. Хотя это позволяет АСТ избежать увлеченности разговорами об угнетении, эксплуатации и господстве, зачастую чрезмерно присущей социальной теории, нет никаких сомнений, что зловещие отношения подобного типа действительно существуют, и мы должны быть в состоянии их объяснить. Например, рабочим соляной шахты иногда и правда достаточно в их положении всего лишь провести перегруппировку различных акторов, чтобы переломить ситуацию и взять верх над своим гигантским транснациональным владельцем. Это, в принципе, допускает и АСТ. Однако мы знаем, что на практике подобные отношения зачастую оказываются в значительной степени нереципрокными и чрезмерно искаженными в пользу доминирующего актора. Это тот тип ситуации, который археолог Иэн Ходдер назвал сцеплением, важный концепт, у которого на самом деле нет никакого аналога в АСТ (115). Ходдер обращает внимание не столько на отношения угнетения человека человеком, столь важные для интеллектуальной жизни левых, сколько на отношения между человеком и вещью, когда люди оказываются социально и экономически сцеплены с зачастую ненужным барахлом, например с пластиковыми безделушками, затрудняющими в долгосрочной перспективе наше выживание в качестве вида.

Я уже упоминал о том, как в своей недавней книге по социальной теории под названием «Имматериализм» использовал в качестве наглядного примера Голландскую Ост-Индскую компанию. Книга рассказывает о рождении, росте, распаде и смерти исторического объекта, просуществовавшего почти двести лет, хотя никто из его сотрудников (и, возможно, ни один из его кораблей) не просуществовал вместе с компанией от ее колыбели до могилы. Теперь я кратко покажу, как работает эта теория, используя другую социальную сущность, изученную мной достаточно подробно: Гражданскую войну в Америке (1861–1865). Кто-то может начать с вопроса, в каком смысле война может быть объектом. Разве не является она, наоборот, «событием», включающим в себя множество различных объектов? Вспомним, однако, что для ООО объект не обязательно должен быть материальным, твердым, простым, неодушевленным или долговременно устойчивым; ему нужно лишь не сводиться к своим составным частям, либо не возводиться к своим следствиям. Гражданская война определенно несводима к своим компонентам, каким бы полезным ни было наше о них знание. Важно знать о найденном в Конституции 1787 года компромиссе, в соответствии с которым решение вопроса о рабстве было фактически отложено: «особому установлению», как эвфемистически назвали рабство, было разрешено существовать в южных штатах, но не в северных. Это вызвало глубокие политические разногласия относительно того, должен ли народ каждого штата иметь возможность самостоятельно определять свою политику в вопросах рабовладения. Кроме того, с этими же вопросами оказались связаны Американо-мексиканская война 1840-х годов и продолжительное насилие в так называемом «кровавом Канзасе». Также полезно знать про налет аболициониста Джона Брауна на арсенал в городке Харперс-Ферри: предполагалось, что его результатом станет оружие для восстания рабов, но закончилось все пулями и виселицей для Брауна и его людей. Однако Гражданскую войну никоим образом нельзя свести к этим предварительным инцидентам. К той же самой войне примерно в то же самое время могло привести большое число путей. В общем, никогда не бывает так, что все детали истории вещи записаны в самой этой вещи. Мир, как и любой объект в нем, о многом забывает.

Также невозможно направить объяснение Гражданской войны и в противоположное русло, возведя ее к вызванным ею внешним последствиям или ее наблюдаемым характеристикам. Начнем с того, что Гражданская война, как и любой реальный объект, обязательно отличается от любого ее толкования или понимания. Существуют лучшие и худшие объяснения войны, хотя и маловероятно, что когда-либо будет дано ее окончательное объяснение, поскольку ничего в этом мире нельзя объяснить раз и навсегда. Войну невозможно свести даже к ее будущим последствиям для Америки, которая, кажется, так и не смогла выучить некоторых важнейших уроков этого конфликта; действительно, в 2016 году мы вернулись к некоторым из тех же самых поляризаций, которые, как нам казалось, были урегулированы силой оружия в 1865 году, и большая часть этой политической поляризации опять возникает между теми же самыми северными и южными штатами, воевавшими в тот момент друг с другом. Сегодня даже возобновились разговоры об отделении тех или иных штатов, сколь маловероятным это не казалось бы на данный момент.