Герберт Харт - Право, свобода и мораль

Существует и проблема недостаточной инклюзивности: криминализация лишь на основе принципа вреда (и принципов патернализма и оскорбления) оставляет за рамками некоторые законы, которые большинство либералов считают оправданными. При всей слабости своей собственной позитивной концепции против самого Харта и других либералов Девлин оказался значительно сильнее в критике своих оппонентов и, в особенности в своей книге «Поддержание морали», выдвинул сильные аргументы, ответить на которые, как признают сегодня либералы, оказалось чрезвычайно трудно. Суть этих аргументов как раз и сводится к тому, что неморалистские концепции либералов не могут объяснить некоторые особенности реально существующего права, которые они явно хотели бы сохранить.

Девлин утверждает, что Харт не способен объяснить, почему согласие жертвы не оправдывает преступление, исключая изнасилование и кражу (а либералы, по-видимому, хотели бы сохранить эту норму). Кроме того, объявление некоторых действий противозаконными (больше всего внимания Девлин уделяет двоеженству) не имеет очевидных либеральных оснований, поскольку они не нарушают принцип вреда.

Либералы, по Девлину, непоследовательны. Исходя из их принципов свободы и невмешательства государства в частные дела индивидов, там, где не причиняется вред третьим лицам, им следовало бы считать подлинное согласие жертвы оправданием во всех преступлениях. Для современного права согласие жертвы не является оправданием избиения, нанесения увечий или убийства.

Могут возразить, что это в лучшем случае показывает то, что современное право не полностью базируется на либеральных принципах. Сторонник либерализма может последовательно придерживаться той позиции, что подлинное согласие оправдывает все действия одних индивидов по отношению к другим вплоть до нанесения увечий и убийства, так же как он считает, что совместная деятельность людей не преступна, если она полностью добровольна со стороны всех участников и не затрагивает прямым или существенным образом никакие интересы третьих сторон. Соответственно, не должны считаться преступлениями гомосексуализм, двоеженство, инцест, проституция и драка, в которой все взрослые люди участвуют добровольно. Однако Девлин атакует тех либералов, которые хотят сохранить и свою приверженность либерализму, и современные законодательные ограничения, и его критика довольно сильно аргументирована.

Как уже упоминалось, Харт в ответ на довод Девлина указал, что действующие сейчас ограничения на согласие жертвы как оправдывающее обстоятельство диктуются не юридическим морализмом, но патернализмом. Однако убедительность этого ответа вызывает сомнения. Сам лидер либерального направления в этих вопросах, автор монументального четырехтомного труда по данной проблематике «Моральные пределы уголовного права» Фейнберг указывает, что никоим образом не ясно, исключает ли закон согласие как оправдание избиения, нанесения увечий или убийства потому, что вред, причиняемый этими преступлениями, всегда и обязательно является чем-то плохим для человека, что бы он сам об этом ни думал (патернализм), или убийство, избиение и изувечение человека по своей сути аморальны, кажутся ли они человеку в конечном счете выгодным для себя или нет (морализм).

Фейнберг указывает, что в противоположность Харту моралистическая реконструкция даже более правдоподобна. Это особенно касается, например, эвтаназии, когда она действительно добровольна и в интересах больного. Те, кто признает добровольный и благой характер такого убийства, но не разрешает его на основе морального запрета, явно исходят из моралистских, а не патерналистских соображений. Запреты на некоторые виды совместной деятельности по взаимному согласию также объясняются не патернализмом, а морализмом. Например, инцест между братом и сестрой может не приносить вреда никому из них; при использовании контрацептивов не угрожает третьим лицам; осуществляемый приватным образом, не оскорбляет ничьих чувств. Следовательно, аргумент в пользу объявления такого инцеста преступлением должен базироваться на утверждении, что «это порочно само по себе».

В терминологии Фейнберга некоторые действия носят наименование «свободно парящего зла» ( free-floating evils ). Может ли нечто быть плохим, если от этого никому не плохо? Да, и инцест может быть одним из примеров этого. «Даже оставляя в стороне вопрос об уголовном наказании,– пишет Фейнберг,– сколь многие из нас могут спокойно, без содрогания, подумать о примере защищенного контрацептивами, совершаемого приватным образом и на основе подлинного взаимного согласия полового акта между тридцативосьмилетним отцом и двадцатилетней дочерью или (что еще более немыслимо для многих) между тридцативосьмилетней матерью и двадцатилетним сыном? Если такие осмотрительные и приватные действия являются злом, то это не может быть просто потому, что они вредны или оскорбительны». Фейнберг приводит и другой гипотетический пример свободно парящего зла не из сферы сексуального поведения. «Представьте себе, что за смертью одного из членов семьи следуют не публичные похороны и период траура, но тайный семейный банкет, на котором тело умершего, порубленное на куски и приготовленное в чесночном и грибном соусе, поедается остальными, которые заранее получили на это согласие умершего, когда он был еще жив. Наша современная мораль несомненно осудила бы такое поведение, несмотря на то, что ничьим интересам не был причинен вред, они не были поставлены под угрозу и ничьи чувства не были оскорблены…» Фейнберг признает, что, «если есть приемлемые примеры свободно парящего зла… то юридический морализм начинает обретать убедительность, ибо зло есть то, от чего мы стремимся избавиться, и, если правовые запреты представляются и необходимыми, и эффективными средствами его устранения, то показалось бы, что есть основание, по крайней мере, имеющее некоторый вес, поддерживающее их».

Еще одним примером морализма в законодательстве может служить запрет распространения и приобретения детской порнографии. Как его обосновать на основе принципа вреда и других неморалистских принципов? Указанием на вред, наносимый детям в процессе ее производства? Но что, если такая порнография просто создается компьютерной программой, без всякого участия детей? Потенциальным вредом для детей от ее потребителей? Эмпирические свидетельства в пользу этого на данный момент отсутствуют. И главным мотивом запрета такой порнографии представляется не неопределенный будущий потенциальный вред, но глубокая моральная порочность того, что потребители такой продукции получают сексуальное удовольствие от ее созерцания. Если законодательный запрет будет препятствовать такому поведению, то есть основание для действий на основе принципа юридического морализма.