Петер Слотердайк - Солнце и смерть. Диалогические исследования

Я вспомнил, что существует множество возможностей использовать форму сферы, потому что она с одинаковой частотой встречается и в области архитектуры, и в области общественной жизни. У меня сложилось впечатление, что если рассматривать самую современную литературу об архитектуре и градостроительстве, то можно убедиться, что авторы книг зачастую хорошо разбираются в сферическом – судя по тому, как они говорят о «потоках». Я цитирую из книги «Учебник по курсу: Город (Space Flow – пространство потоков)»: «Наше общество создает себя вокруг потоков: потоков капитала, потоков информации, технологических потоков, потоков организационного взаимодействия, потоков образов, звуков и символов…» Здесь мы имеем дело уже с нематериалистическим, но и не с идеалистическим мышлением – они сливаются воедино в том, что Вы называете «сферическим». Раз уж я заговорил об урбанистике, мне хотелось выяснить еще кое-что. Не могли бы Вы на трех примерах показать, что круглая форма в наших городах гораздо больше соответствует мышлению и восприятию людей, чем другие – прежде всего прямоугольные – формы?

О Лос-Анджелесе известно, что форма этого города, выстроенного в форме решетки, заставляет жителей чувствовать себя неуютно; а вот в городах, которые закладывались в форме концентрических колец, люди чувствуют себя лучше – это наблюдение, на которое обратил внимание еще Маршалл Маклюэн. Если позволите, я приведу два отдельных примера: у Токио, правда, есть центр, однако этот центр пуст; все люди устремляются в центр города, но не находят там ничего. Напротив, такой город, как Пекин, имеет центр, который недоступен для жителей: Запретный Город. Два этих примера позволяют распространить себя на область онтологии и психоанализа. Мы, пожалуй, настроены стремиться к «центру бытия», или к «бессознательному», но мы не может «войти» туда, не можем достичь его, или мы найдем его в совершенно ином образе, чем тот, который ожидали себе представить.

П. С.:И в самом деле: получилось так, что во втором и третьем томах проекта «Сфер» мне пришлось соприкоснуться с классической архитектурой и современной теорией архитектуры. В ходе изысканий, посвященных искусству формирования пространства и искусству формирования атмосферы, я натолкнулся на такой факт: именно те специалисты, которые по роду занятий больше имеют дело с обживаемым, анимируемым, одушевляемым пространством, – то есть современные архитекторы, – как раз и разработали наиболее точные технические сферологии. Я порой был просто потрясен, обнаруживая, насколько ясно и развернуто некоторые из них давно продумали и изложили то, к чему я приходил путем многолетних поисков. Я имею в виду архитектурные ансамбли, но еще больше – модели и графические проекты <���которые остались нереализованными>, архитектурные проекты, которые носили поэтический, художнический и даже умозрительный характер и появлялись в начале XX века, в эпоху экспрессионизма, и докатились до современности на волнах конструктивизма – вспомните о проектах и работах Бруно Таута [210] Бруно Таут (1880–1938) – немецкий архитектор и градостроитель. , о проектах Татлина [211] Владимир Евграфович Татлин (1885–1953) – российский и советский живописец, график, дизайнер и художник театра. Один из крупнейших представителей русского авангарда, родоначальник художественного конструктивизма. и Мельникова [212] Константин Степанович Мельников (1890–1974) – русский и советский архитектор, художник и педагог, заслуженный архитектор РСФСР, один из лидеров авангарда в советской архитектуре в 1923–1933 гг. , о графически-художнических пространственных фантазиях Финстерлина [213] Германн Финстерлин (1887–1973) – немецкий художник, поэт, композитор. Сыграл важную роль в становлении немецкого экспрессионистского архитектурного движения. – это имена лишь нескольких первопроходцев. Исходящие от них импульсы сегодня восприняты приверженцами биоморфного строительства, которое проектируется при помощи компьютерной графики. В конце «Сфер II», предваряя теории и примеры третьей части, я отобразил один объект Фрая Отто [214] Ричард Бакминстер Фуллер (1895–1983) – американский архитектор, дизайнер, инженер и изобретатель. , который, по моему мнению, как ни один другой архитектор нашего века, был всецело захвачен идеей строить здания, похожие на мыльные пузыри и на паутины. Он даже предпринял попытку разработать крупные архитектурные структуры, которые соответствовали бы морфологическим принципам пены. Он располагал несколько куполов один внутри другого таким образом, что возникали горы пены или кристаллы – сложные сферные образования, которые были связаны прозрачными мембранами. Особенно впечатлили меня размышления Фрая Отто о парящих в воздухе сводах, – он таким образом продолжил староевропейский мотив объятого куполом пространства – и продолжил с такой высокой духовностью, что у меня просто захватило дыхание. Если Вы помните, я поставил главу о Пантеоне с медитациями о куполе в самую середину моего тома о крупных метафизических формах – о глобусах. Можно догадаться, насколько сильно меня впечатлил и повлиял на меня разум творца пространства, который проявляет себя в таких работах. Современная архитектура готовит истинные откровения для того, кто разрабатывает теорию сфер. Вдохновляющие проекты я нашел и у группы «Архиграм», представители которой сделали наброски Air-House, Воздушного Дома, – истинная находка для теоретика, выдвигающего тезис, что воздух чересчур важен, чтобы оставлять его в ведении метеорологов. Как только художники, дизайнеры и архитекторы займутся легким первоэлементом, все пойдет так, как надо. С точки зрения философии можно заметить, что в роли так называемого основополагающего воздух должен заменить земную твердь. К этому мы еще вернемся.

Из теоретиков, которые выдвигают наиболее впечатляющие идеи на этом поле, Бакминстер Фуллер [215] Ричард Бакминстер Фуллер (1895–1983) – американский архитектор, дизайнер, инженер и изобретатель. является одним из немногих мыслителей этого века, применительно к которому определение «провидец» – не комплимент, а выбранное в абсолютно спокойном состоянии название профессии. Фуллер довел свои идеи о пространстве до представления о больших пространственных образованиях, парящих в воздухе, – и тем самым предварил во многих отношениях то, что я попытался сделать в «Сферах III» – а именно: провести исследование сферического дизайна на всех ступенях – от малого до самого крупного формата. При этом мой тезис о том, что кондиционирование воздуха – это судьба человечества в будущем, обрел технически зрелую конкретизацию. В Европе получили наибольшую известность геодезические купола Фуллера, посредством которых он опробовал новую архитектоническую парадигму. В теоретическом аппарате третьей части «Сфер» сыграет определенную роль и фуллеровская идея тензегритетов [216] Пространственные образования в архитектуре – конструкции без несущих стен, парящие в воздухе благодаря внутренним напряжениям каркаса, жесткости напряжений между связанными тросами антеннами. – концепт, благодаря которому найдены основы альтернативной статики; на этот след меня навел Хайнер Мюльман. Эти постройки совершенно обходятся без всех существовавших с незапамятных времен элементов старой статики – без стен, колонн, вертикальных опор. В этих новых формах строят, уже не ориентируясь на принцип распределения давления с помощью массивных стен или вертикальных опор, – в общем и целом теперь подвергается пересмотру господство вертикального как в статике, так и во внешнем виде и в эстетике. Здесь налицо развитие архитектуры напряжения, которая больше интегрирует силы натяжения, чем силы давления, и создает архитектурные конструкции невероятной красоты, легкости, смелости, которые так и светятся интеллектом. Когда занимаешься такими объектами, возникает чувство, что третье тысячелетие архитектуры давно началось – началось строительство, независимое от силы тяжести. Прощание с массой – конгениальная эпохе воздуха концепция архитектуры.