Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Благодаря светлой голове Джонни в момент, когда требовались неотложные действия, бюрократические препоны в государственном департаменте удалось преодолеть, и в начале января 1940 года супруги Гёдель наконец получили долгожданные американские визы.

Плыть через Атлантику было нельзя из-за постоянной угрозы подлодок. Поэтому Гёделям пришлось отправиться кружным путем — через всю Сибирь, а потом через Тихий океан. С учетом политической ситуации это была отнюдь не увеселительная прогулка. Скорее уж смертельный трюк канатоходца. Польшу уже разделили между собой гитлеровская Германия и сталинский СССР (в то время эти державы, которым вскоре предстояло стать злейшими врагами, симулировали нежную дружбу). Но Сталин еще не успел оккупировать Литву. Что касается Японии, она уже завоевала Маньчжурию, но еще не напала на Америку. В общем, маршрут представлялся… преодолимым. Если повезет.

Транссибирская магистраль бежала себе через тайгу морозными ночами. По ней Гёдели добрались до дальнего конца СССР и оказались в Йокогаме, но умудрились опоздать на свой пароход в Америку. И все же они прибыли в сан-францисский порт, пусть и с опозданием на несколько недель.

«Я в жизни не видел города прекраснее», — с огромным облегчением писал Гёдель своему брату Рудольфу. До хеппи-энда оставалось рукой подать. Спустя сорок шесть дней после отъезда из Вены Курт и Адель добрались наконец до тихой гавани в Принстоне.

Оскар (со сложенными руками) и Курт (со сплетенными пальцами)

Его друг Оскар Моргенштерн писал в дневнике: «Приехал из Вены Гёдель. На этот раз с женой. На вопрос, как дела в Вене: «Тамошний кофе невозможно пить»» [495] 495 Дневник Моргенштерна, 10 марта 1940. .

Сам Оскар Моргенштерн по воле случая оказался в Америке на момент аншлюса. Там он узнал, что его имя попало у нацистов в черный список. Новой власти Моргенштерн оказался крайне несимпатичен, хоть и был чистым арийцем. Ведь именно Моргенштерн написал почти весь последний доклад о бюджете последнего австрийского министра финансов. Как директор Венского института делового цикла, он постоянно напирал на то, что Австрия вполне способна существовать как независимое государство, и был совершенно прав. Но такая точка зрения отклонялась от нацистской партийной линии, более того, за нее полагалась черная метка. Понятно, что Моргенштерн не имел ни желания, ни намерения попасть в Дахау вместе с половиной последнего австрийского кабинета министров. Так что возвращаться в Европу он не стал и в конце концов сумел получить место профессора в Принстоне.

Между тем тяжелые шестерни венской бюрократии скрипели еще долго после отъезда Гёделя. Новость о том, что в 1938 году Курт Гёдель уехал, не оформив отпуск, давно уже устарела, однако чиновник, который вел его дело, никак не мог успокоиться и все требовал подробностей его возвращения в Австрию, «которое наверняка имело место», и не подозревая, что Гёдель к этому времени уже успел вернуться домой и уехать снова, на сей раз навсегда.

А потом — вот гримаса судьбы! — Гёделю заочно присвоили звание преподавателя Нового порядка. Согласно постановлению, эта великая честь предполагала «особое покровительство фюрера». А это, безусловно, дорогого стоило: Гитлер только что захватил Париж.

Свой докторский диплом Гёдель не забрал. Документ и сегодня дожидается в университетском архиве — вместе с заполненной квитанцией, которую Гёделю оставалось только подписать. Нацистская администрация несколько лет отправляла во все концы запросы о местонахождении доктора Гёделя и интересовалась, почему он не спешит получить диплом. Ответы его брата Рудольфа становились все лаконичнее: «Как уже неоднократно сообщалось, мой брат в настоящее время находится в США». Причем Рудольф добавлял, что именно германское консульство настоятельно не рекомендует его младшему брату плыть через Атлантику [496] 496 Personalakte Gödel. Архив Венского университета. .

Весной 1941 года Гёдель получил указание явиться в консульство рейха в Нью-Йорке. Там его проинформировали, что рейх желает его «репатриировать», причем как можно скорее. Гёдель на это ответил, что не найдет на родине оплачиваемой должности и к тому же нездоров. Однако вся эта затея вскоре стала сомнительной, поскольку в июне 1941 года гитлеровские войска напали на СССР. С этого момента в Германию стало просто не попасть — ни через Атлантику, ни через Сибирь.

Через полгода Адольф Гитлер объявил войну США. Поэтому Гёдель вмиг превратился на новой родине в «иностранца из недружественной страны». Даже одинокие вечерние прогулки по тихому району Принстона, где поселились они с Аделью, стали вызывать подозрения соседей. К счастью, Институту передовых исследований удалось успокоить бдительных граждан. На следующий год Гёделя хотели было призвать в американскую армию и назначили медицинскую комиссию, но старый добрый институт избавил его и от этой напасти.

В сороковые годы Курт Гёдель близко подружился с Альбертом Эйнштейном, несмотря на значительную разницу в возрасте. Это была дружба эпического размаха.

«Почему Эйнштейну нравилось разговаривать со мной?» — писал Гёдель в письме, а затем предполагал, что, наверное, отчасти «потому, что мои взгляды были зачастую противоположны его точке зрения и я не делал из этого тайны» [497] 497 Письмо Гёделя Зилигу, 7 сентября 1955. .

«Гёдель был единственным из наших коллег, кто гулял и говорил с Эйнштейном на равных», — сказал физик Фримен Дайсон, который был тогда в институте новичком, а впоследствии стал одним из величайших математических умов двадцатого века. Это мнение подтверждал и ассистент Эйнштейна: «В последние годы лучшим и ближайшим другом Эйнштейна, несомненно, был великий логик Курт Гёдель. Характеры у них были очень разные практически во всем… однако было и одно фундаментальное общее качество: оба прямо и целеустремленно обращались к вопросам о самой сути всего» [498] 498 Straus. Reminiscences, см.: Pais, 1982. . Сам Эйнштейн частенько шутил: «Я хожу на работу только для того, чтобы иметь честь прогуляться домой с Куртом Гёделем» [499] 499 Моргенштерн, письмо в Австрийское правительство, 1965. . А может быть, это была совсем не шутка.

«Величайшая интеллектуальная дружба со времен Платона и Сократа», как ее называли, была не просто дружбой: она породила потрясающее научное открытие. Пол Шилпп, редактор сборника «Альберт Эйнштейн, философ и ученый» ( Albert Einstein, Philosopher — Scientist ), попросил Гёделя написать философскую заметку о Канте и теории относительности.