Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

В сентябре 1929 года должна была пройти конференция физиков и математиков в Праге. Те члены кружка Шлика, которые взялись писать манифест — так сказать, подкружок, — решили ориентироваться на эту дату: они хотели завершить свой небольшой опус к тому времени, чтобы он послужил своего рода визитной карточкой венской группы.

Тем временем Карнап вернулся из Давоса в Вену; он полностью поправился и рвался в дело. Именно он написал черновой текст манифеста, в чем ему помогали Фейгль и Вайсман. Карнап предложил рабочее название «Основные идеи Венской философской школы». Но этот вариант вызвал возражения. «Нейрат советует писать не так занудно», — отмечал Карнап в дневнике [201] 201 Дневник Карнапа, 17 июня 1929. . Возражения Нейрата начинались прямо с названия. Он хотел правдами и неправдами избежать слова «философский», более того, поместил его в свой «список табуированных слов», а что касается «Школы», это слово вызывало у него неприятные ассоциации. Более того, все члены кружка единодушно презирали саму мысль «школьной философии», а «философская школа» очень уж напоминала этот жупел.

Отто Нейрата поддержал и Филипп Франк: «Кое-кто из нас страстно желал обойтись без терминов вроде «философии» и «позитивизма», особенно на титульном листе. Кроме того, некоторые из нас вообще недолюбливали всевозможные «измы», и заграничные, и отечественные. Поэтому в конце концов мы сошлись на названии «Научное миропонимание»» [202] 202 Introduction: Historical Background, в: Frank, 1949. .

Две стороны открытки, которую Шлик послал Карнапу

Нейрату и это название казалось суховатым. Поэтому он предложил добавить «Венский кружок» в качестве подзаголовка, поскольку эти слова вызывали ассоциации с Венским лесом, венскими вальсами «и всем прочим, что связано с приятной стороной жизни».

Так Венский кружок получил имя. Однако в Вене его по-прежнему называли «кружок Шлика»; десятки, если не сотни прочих кружков в городе, несомненно, сочли, что со стороны этого кружка большая наглость возвыситься над всеми и назвать себя Венским, как будто все остальные — не венские!

Манифест был коллективным трудом. Его официальными авторами были Нейрат, Карнап и Ган, однако свой вклад внесли и студенты Вайсман и Фейгль, а также Мария Каспер, подруга Фейгля и тоже студентка философского факультета. «Горький долг и сладкое право внести последние правки» [203] 203 Письмо Карнапа Нейрату, 26 июля 1929. Рудольф Карнап оставил за собой. Поскольку этот документ должен был стать сюрпризом для руководителя кружка, самому Шлику о нем не говорили и, естественно, не просили ни поучаствовать в его создании, ни высказать свое мнение.

Создатели «Научного миропонимания» стремились выразить свои мысли как можно яснее, ведь такова цель любого манифеста. И в самом деле, этому тексту до сих пор нет равных как краткому описанию Венского кружка. Всего на нескольких страницах точно описаны и исторические корни кружка, и его высшая миссия — коллективный крестовый поход против любых метафизических и теологических доктрин. Принимаются только результаты экспериментов и логического анализа, а больше ничего. В манифесте перечислялись имена членов кружка и приводился список задач: основания математики, физики, геометрии, биологии, психологии, социальных наук. Лучше любой энциклопедии!

В июле, к концу особенно жаркой недели, труды были наконец окончены, и Карнап записал в дневнике: «Закончил печатать брошюру. Вечером разразилась долгожданная гроза» [204] 204 Дневник Карнапа, 25 июля 1929. .

Нейрат со свойственной ему энергией договорился с издателем. В сентябре, незадолго до отъезда в Прагу на поезде, Герберт Фейгль забрал первую пачку отпечатанных экземпляров прямо из типографии.

Кончалось лето 1929 года, осень вступала в свои права, и поехать на конференцию немецких физиков и математиков в Прагу поручили Фейглю. Прага теперь находилась не в Австро-Венгрии, а в Чехословакии, но большая доля ее населения по-прежнему говорила по-немецки, к тому же на немецком велись занятия в университете. Так что Прага по-прежнему была важным интеллектуальным центром немецкоговорящего мира.

На этом крупном физическом конгрессе кружок Шлика и один берлинский кружок со схожими взглядами хотели привлечь к себе внимание, организовав секцию «Теория познания в точных науках».

Филипп Франк писал: «Немецкое физическое общество не слишком обрадовалось при мысли, что такая серьезная научная конференция запятнает себя общением с такой фривольной материей, как философия. Но поскольку я был главой местного оргкомитета, они волей-неволей пошли навстречу моему настоятельному пожеланию» [205] 205 Frank, 1949. .

Франк делал и вступительный доклад на открытии основной конференции. Перед полным залом он заклеймил метафизические утверждения как окаменелые останки давно отвергнутых физических теорий. Для большинства профессоров физики, составлявших основную часть аудитории, это были довольно резкие слова. Физики не знали, какими раздражительными и нетерпимыми бывают философы, более того, многие из них, скорее всего, считали немецкий идеализм священным и неприкосновенным. У жены Франка сложилось впечатление, что слова ее мужа «падали на слушателей, как капли падают в колодец, до того глубокий, что никто не слышит, как они ударяются о дно. Как будто бы все исчезло без следа» [206] 206 Ibid. .

В чем причина, неясно, но сразу после доклада Франка выступал его друг Рихард фон Мизес, который создал в Берлине крупный институт прикладной математики и попутно разрабатывал собственную позитивистскую философию. Он пропел собственные вариации на антиметафизическую тему Франка, а затем, во время перерыва, у двери раздали первые экземпляры манифеста.

После этого бурного вступления на конференции Ган, Карнап, Нейрат, Фейгль и Вайсман выступили с докладами на своей секции. Их тексты были опубликованы в первом томе Erkenntnis («Знание») — философского журнала, который раньше назывался «Анналы философии», пока его не захватили Венский кружок с их берлинскими товарищами. Вишенкой на торте стал запуск книжной серии Венского кружка «Записки о научном миропонимании» ( Schriften zur Wissenschaftlichen Weltauffassung ) под редакцией Морица Шлика и Филиппа Франка.

Венский кружок, вооруженный собственным журналом, собственной книжной серией, собственными конференциями, собственной пропагандистской брошюрой, а главное, пожалуй, собственным броским названием, мгновенно перешел из первоначальной фазы неформальных личных встреч на авансцену публичности.