Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Председателем общества был избран Мориц Шлик, вице-председателем — Ганс Ган, секретарем — Отто Нейрат, а вице-секретарем — Рудольф Карнап. «Наладить общение с другими современными активными движениями» удалось, назначив в совет директоров двух членов городского совета Красной Вены — знаменитого анатома Юлиуса Тандлера, который в то время был поглощен реорганизацией венской системы здравоохранения, и педиатра Йозефа К. Фридьюнга, члена Психоаналитической ассоциации Зигмунда Фрейда.

Деятельность Общества Эрнста Маха была строго регламентирована. Как сказано в манифесте: «Мы видим, как дух научного миропонимания все в большей степени пронизывает формы личной и общественной жизни, преподавания, воспитания, искусства, помогает организовать формы хозяйственной и общественной жизни на рациональной основе». Это была главная точка опоры для рычага, которым предстояло перевернуть мир.

Когда появился манифест Венского кружка, в нем уже рассказывалось о деятельности Общества Эрнста Маха за первый год его существования, а заканчивался он призывом: «Пусть никто не останется в стороне!»

То обстоятельство, что Общество Эрнста Маха зародилось как группа убежденных атеистов, не могло не вызвать противодействия в определенных кругах. Консервативная ежедневная газета Reichspost описывала его деятельность с отвращением и подозрительностью: «Аванпост пропаганды антирелигиозных идей». Ганс Ган, писала газета, посмел критиковать религиозные институции в лекции об «избыточных сущностях», где он упоминал суеверия, связанные с числом семь, в том числе семь смертных грехов и семь таинств. Газета призвала Гана к порядку. Пусть математик занимается своей математикой, а в католическую доктрину не лезет. Более того, едва ли верующих порадовало, что следующим выступал некий доктор Карнап с докладом под благопристойным названием «О Боге и душе», но с красноречивым подзаголовком «Мнимые проблемы в метафизике и теологии». Ничего хорошего это не предвещало.

Одной из первых лекций под эгидой Общества Эрнста Маха был доклад Филиппа Франка «Научное миропонимание за рубежом: впечатления от поездки в Советский Союз». Такое название с ходу выдало в этой группировке радикалов компанию «попутчиков». Острые глаза клерикалов не могло обмануть даже то, что президентом и лицом общества стал ученый-либерал Мориц Шлик. Лекции в Обществе Эрнста Маха читал и Отто Бауэр, глава австромарксистов, а как только секретариат общества переехал в Ратушу, которая в то время была цитаделью Красной Вены, самые скверные опасения правого крыла подтвердились.

После перемирия 1918 года Австрия раскололась на город и деревню. Вена целиком и полностью оказалась в руках социал-демократов, а в сельской местности доминировали христиане-социалисты. Там и сям между ними вклинивались марксисты и консерваторы-клерикалы, так что пропасть между ними виделась непреодолимой и только росла. После войны между двумя лагерями ненадолго возникла коалиция, но в 1920 году она пошатнулась.

Главой христиан-социалистов был священник Игнац Зейпель (1876–1932), не просто прелат, а еще и профессор теологии.

Строгая налогово-бюджетная политика позволила этому клирику совладать с инфляцией и ввести новую стабильную валюту. Заявив, что Австрия никогда не объединится с Германией, Зейпель успокоил французов и заручился экономической помощью Лиги Наций. Но затем количество безработных более чем удвоилось, а средний класс по большей части потерял все, что имел. В результате националистические круги, так называемые Völkischen , все больше склонялись к крайне правым. Радикальные фракции (в том числе Немецкая национал-социалистическая рабочая партия и Национал-социалистическая немецкая рабочая партия — обратите внимание на тонкие различия!) затаились в этом уголке и ждали своего часа. Вторая из этих партий уже поддерживала Адольфа Гитлера, а первой лишь предстояло вскоре примкнуть к рядам его сторонников.

На этих политических окраинах зарождались всевозможные безумные теории. Очевидно, что миром правит горстка евреев — это доказывают «Протоколы сионских мудрецов». История — вечная борьба между высшими расами и недочеловеками, они же унтерменши : вот и руны об этом говорят. Нынешний космос — результат яростной схватки между льдом и огнем. Кое-кто соглашался, что Земля — шар, но настаивал, что мы живем с его изнанки — мир полый. Все эти «системы» питали отвращение к «официальной науке». И все жаждали какого-то уникального тайного знания, которое выделило бы их из общего ряда, а если это знание противоречит здравому смыслу, что с того? Посмотрите на этого фигляра Альберта Эйнштейна: ему-то все сходит с рук!

У каждого из двух крупнейших политических течений — у христиан-социалистов и социал-демократов — были свои милитаризованные «силы самообороны»: шуцбунд слева и хеймвер справа. Обе эти частные военные группировки принялись лихорадочно метить свою территорию — проходили парадами по улицам, пытались запугать противников, и стычки становились все более и более неприятными.

Уладить идеологические конфликты было, по всей видимости, невозможно. Одна сторона проповедовала спасение бессмертной души, другая — классовое сознание. Любые мелкие разногласия тут же становились поводом для обострения противоречий. Например, католическая церковь категорически запрещала кремацию, и нарушителей отлучали от церкви. В ответ воинствующие атеисты принялись организовывать общества сторонников сжигания мертвых тел с поэтическими названиями вроде «Пламени» [258] 258 Weissensteiner, 1990. . Священнослужители отказывались соборовать и отпевать членов этих, по их словам, «обществ трупосжигателей», и это было вполне предсказуемо. Если кто-то в последнюю минуту передумывал, то на оставшееся мертвое тело претендовали обе стороны. Городское правительство Красной Вены возвело роскошный крематорий, выходящий на Центральное кладбище. Ровно за сутки до первой кремации один министр, христианин-социалист, отозвал его лицензию. Мэр города Карл Зейц, социал-демократ, как ни в чем не бывало разрешил кремацию. Его тут же вызвали в суд, но вскоре оправдали. Правоконсервативная ежедневная газета Reichspost рвала и метала — и начались беспорядки.

Напряженная, полубезумная атмосфера послевоенной Вены вдохновила серию «грошовых романов» Гуго Беттауэра (1872–1925). Из-под пера этого колоритного писаки и крайне противоречивой личности выходило по нескольку триллеров в год с названиями вроде «Безудержный», «Битва за Вену», «Закон кулака» и «Вена освобожденная», причем во многих содержались прогрессивные общественно-политические идеи. Многие его романы экранизировали, и один такой фильм — «Безрадостный переулок» — принес славу молодой шведской актрисе Грете Гарбо. Этот же сюжет был положен в основу следующей книги Беттауэра.