Антонио Менегетти - От гуманизма исторического к гуманизму вечному

Онтопсихология нашла решение проблемы разрыва между существованием и бытием, сознанием и объектом. Это решение состоит в адаптации сознания к обратимому образу: я познаю то, что есть, и в этой истине я есть. На самом деле, после метанойи, которая в итоге позволяет глубинно приблизиться к миру жизни (Гуссерль), сознание и бытие становятся той очевидностью, где бытие присутствует само по себе.

Следовательно, либо существует эта универсальность самодвижения интеллекта, онто Ин-се, когда онто Ин-се остается постоянным априорным «Я» любой феноменологии сознания, исторически является постоянным универсумом [264]в отношении бытия, которое есть, либо человеческое существо есть нечто иное [265], то есть обращено ко злу, обладает саморазрушительной векторной направленностью. Если человек является универсумом в своем экзистенциальном онто Ин-се, он может постоянно создавать простоту того, что есть истинное, и нет большего блаженства: она абсолютна. Когда я проводил психотерапию, то учил клиента его истине, а не своей: он нуждался в некоторых вещах, чтобы прийти к осознанию, что обеспечивало радость, здоровье. Он должен был совпасть с собственной природной идентичностью, ничего более.

По сути, речь шла о точном описании феноменологии духа. О душе в философско-теологическом ключе известно практически все, но экспериментальное подтверждение – это другая область. Когда, например, великий психолог и физиолог И. П. Павлов [266]исследовал условные рефлексы, с помощью экспериментального доказательства он хотел привести ученых к пониманию существования духа, души, момента, когда между звонком в колокольчик, слюноотделением у собаки и мясом нет никакой связи. Колокольчик есть нечто внешнее, но кто совершает взаимосвязь, «скачок»? Что это? Вот понятие интенциональности деятельности духа. Однако я пошел гораздо дальше, то есть мне действительно удалось предвосхитить, понять самодвижение самой интенциональности. Онто Ин-се – это радикальный принцип того, что потом называется душой, духом. Новизна заключалась в способности расшифровать до того, как появится атомно-молекулярная композиция химии, физики, биологии. На самом деле, наша душа говорит посредством тела, мы являемся также неким телом, которое – помимо наиболее частых проявлений, таких как движение языка и т. д., – обладает также своим интенциональным процессом (по большей части бессознательным), который является психическим.

В научном плане удовлетворение огромное, даже если это не означает, что произошло чудо, потому что всегда существуют огромные проблемы, связанные со свободой воли, социальными условиями и т. п., однако это не устраняет богатство, нескончаемое благо многих людей, которые ищут связь между материей и духом, совпадение и непрерывность между психикой и онтической интенциональностью.

Феноменология многих призванных, даже если они не дошли до онтического видения, заключается в том, что они приходят к умиротворению и благу в социуме. Существуют люди, которые действительно умеют обслуживать благодаря предпринимательской способности и всегда с наиболее эффективным для человека результатом. Необходимо в первую очередь научиться обслуживать, а не командовать или оказывать давление [267]. Когда большинство людей действует вразрез с хорошим вкусом, здравым смыслом жизни, лучшие должны приняться за дело с ответственностью, потому что другие – это также и мы. В этом заключается бесконечная страсть, которая развивается в постоянной практике “ora et labora”, быть бдительным и действовать. То есть, зная, где и как формируется проект, человек может рационально сотрудничать, получая видимый результат и удовольствие.

Онтопсихология через свои фонды, ассоциации и т. п. стремится дать новые основания науке, то есть восстановить контакт с эпистемой бытия, ничего другого. Следовательно, она не занимается политикой, философией как исключительно техническим аспектом, а способствует этому подходу, который всегда несет смысл подготовки и расположенности к начинанию [268]: человек вступает в это через экспериментирование над собой. Существуют метод и техника, однако потом каждый человек должен найти собственный способ, и незаменимым является его самоопределение, его внутренний мир, потому что для него без него самого ничего сделать невозможно. В этом смысл создания разных слов: фонд, институт – это слово, организованное в социальном контексте, представляющее собой своего рода канал, поскольку обеспечивает контакт – контакт человека с другими. Как только человек нашел свое онто Ин-се, он приходит к гармонии в отношении с другими, при этом пребывая в гармонии с глубинными требованиями универсальных законов мира жизни. В связи с этим необходимы два вида подготовки:

1) непрерывная и постоянная научно-критическая подготовка в собственной области деятельности, ведь закончить обучение нельзя, поскольку жизнь постоянно меняется;

2) предрасположенность к внутреннему изменению (метанойе). В связи с этим один из удивительных аспектов всех выдающихся монашеских движений прошлого был связан с внутренним совершенствованием, которое достигалось посредством стиля жизни, способа рационализации чувств, исключения некоторых чувств для достижения больших высот. Это храбрость, талант, но не жертвы, как полагают многие. Если, например, спросить настоящего монаха, насколько тяжело ему было в начале отказаться от секса, он рассмеется: разумеется, секс – это чудесная вещь (если умеешь им заниматься согласно порядку интенциональности природы), но для него это не было необходимостью, он был в большей степени увлечен другими вещами. Когда, напротив, появляется потребность, как утверждают некоторые, это означает, что человек еще находится вне, он еще не пришел в свой дом. Но когда он придет в свой дом, все будет дано ему в избытке, потому что жизнь, которая дала нам существование, хотела приумножить радость, игру реализации каждый день, до тех пор, пока есть возможности существования. В дальнейшем, как только заканчивается «кино», начинается свершение высших дел. Но эта проблема возникает после: в то время как сегодня, «здесь и сейчас» человек либо является бытием, которое есть, либо его нет.

Следовательно, существует возможность для человеческого ума – после свершения освобождения в научном смысле, не касаясь религиозных параметров, – достичь результатов внутренней компетенции: бытие есть, нет ничего другого, что было бы столь значимым и истинным. В этот момент человек понимает плерому и смысл солнечности бытия: повсюду, где есть люди, которые есть, бытие танцует с ними.