Антонио Менегетти - От гуманизма исторического к гуманизму вечному

Сознание находится в том начале, где бытие есть, которое некоторые называют «Богом». Следовательно, мое онтическое сознание сосуществует в бытии, которое есть, даже на мгновение, несмотря на то, что мгновения не существует в бытии, потому что бытие не имеет частей, не имеет времени, но есть образ, которым я являюсь, который материализуется, каким бы он ни был «я есть», потому что я существую, воспринимаю себя, и, как бы я себя ни воспринимал, я есть, я составляю часть бытия. В это мгновение я- логос, я-слово, я-образ есть в идентичном тотальном и универсальном начале, которое все создало. Я как образ трансформирую, однако, даже если я трансформирую, я являюсь созидателем [257]. Мой ум, мой интеллект, моя трансцендентная чистота – это лишь актуальность с идентичностью, вследствие того факта, что я есть индивидуация, в которой актуальность предшествует любой феноменологии.

Эта интеллективность, идентичность выражена в известной фразе, которую, согласно Библии, говорит Господь в ответ Моисею на горе Синай [258]: «Я есть то, что есть». Человек понимает то, что он сам есть. «Я есть то, что есть» – это незамедлительность данности: вот, вот-бытие, вот-бытийный смысл, где я, маленький человек, существую бытием, или сосуществую вместе с тем, что бытие есть.

В «Письме Хомскому» [259]я утверждаю, что деятельность интеллекта порождает образы, которые потом становятся жестами, словами, речью, существительными, прилагательными, структурой, грамматикой, синтаксисом, бесконечными способами, начиная от жестикуляции собственного тела [260], которое является первым словом того, чем каждый является как онто Ин-се, или душа. Это некое присутствие, образ, выражение, феноменология. Но я, проживая онтическое сознание, или видение, трансцендирую, нахожусь за пределами своей феноменологии. Мой интеллект спокойно мыслит несуществование моего тела, меня как индивида: он его улавливает, узнает и одновременно удостоверяет и трансцендирует. Это то действие, когда бытие, оставаясь трансцендентным, полагает различные творения, бесконечные слова в своей речи, и каждое слово обладает своей интенциональностью, которая взывает к конкретности другого способа бытия.

В субъекте бытие изменяется согласно образу, который он выбирает. Этот образ модулирует существование данного человека: бедный, униженный, позорный, доблестный и т. д. Чем больше слово сообразуется и совпадает с бытием, тем больше человек растет. Чем меньше совпадение, тем сильнее самообнуление, которое возникает из-за неспособности образа, слова, логоса, разума вступать во взаимодействие, контакт с бытием, которое есть.

Одновременно с моей единосущностью с бытием, которое есть, я есть также ничто, как и многие произнесенные мною слова уже не существуют более: я их порождаю, я перестаю их порождать; я их проецирую, я перестаю их проецировать. Слово – относительно, но непрерывным актом в исторических мирских условиях является интеллект.

Ту же аллегорию, или аналогию, можно провести в интегральной тотальности «человек-бытие-история». Следовательно, я чувствую, что я есть с самого начала, и только с этим началом я не только есть, но и существую, действую, становлюсь, меняюсь, задаю условия. И это ведет к реализации, поскольку жизнь, или бытие в существовании, соединяются (требуют друг друга), чтобы быть достойными своего проекта («достойный» от ит. degno – decor νους). Я формализую логос, которым являюсь при приближении возможности контакта с интенциональностью: время, пространство создают историю, поэтому ребенком (лат. puer ) я беру соску в рот, в подростковом возрасте (лат. adolescens ) могу играть на скрипке, петь, быть личностью, которая говорит на высокоразвитом уровне, как Св. Иоанн Златоуст [261]. В той мере, в какой я способен развить технику, функциональную для онтической интенциональности, в этой мере я есть «здесь и сейчас», я достигаю достоинства, авторитетности существования, удовлетворения перед лицом бытия: «Ты есть, но даже если лишь для тебя, тем не менее, я тоже есть». Это триумф, любовь, слава сотрудничества, нахождения в качестве друзей вместе с бытием: человек в своем боге и бог в своем человеке. Как мое слово есть во мне, и как я есть мое слово.

Проекту «человек» [262]свойственны достоинство, гордость: бесконечное подобие (это наиболее верное, наиболее точное в данный момент слово) выделяет сущностное значение коммуникации. Чем больше слово приближается к сущности, тем более оно реально, красиво. На самом деле появляется гордость поэзии, философии, искусства [263]и т. д. Поэт, философ, художник обращается к полноценно живущим, а не к слепым или глухим: он общается с теми, кто способен, кто обладает жизненным и сознательным внутренним пространством с бытием, которое есть. Поэтому весь Пролог Иоанна остается истинным для любого человека, который достиг онтического сознания, или состояния, в котором активность его чистого интеллекта аннулирует любую гипотезу о феноменологии, то есть ум интимен, ясен, однозначен и тоже не имеет частей: тотален в самом себе без необходимости в частях, процессах, логических отношениях. Он узнает из начала и в силу начала. Это самопросветляющая интуиция, знание без проекции, без процесса: знание в интимности некой наивысшей тотальности, где ум воспринимает предел своего исторического проявления, но осознает себя – без неистовства и глупости пантеизма – в этой самоочевидности в актуальности бытия, которое есть. Я тоже являюсь этим бытием, которое изначально есть все целиком.

Онтология будущего гуманизма, та онтология, которая раскрывает человека как феноменологию актуальности высшего бытия, а значит одновременного своему богу и своей вечности, благодаря экспериментальным подтверждениям онтопсихологической школы, будет знанием, обеспечивающим обратимость между сознанием и истиной, логикой и жизнью, мыслью и директивностью в экзистенциальной реальности.

Таким образом, определив принцип, управляющий гилеморфным становлением (тела и личности) в человеке, который распознает то, что соответствует его проекту, и противится всему остальному, появляется возможность узнать, что есть благо, а что приносит боль, что приводит к удовлетворению, а что – к тоске. Кроме того, следование благой материальности приводит субъекта к психическому, моральному, онтическому порядку. Идя этой дорогой, он обнаруживает, что, указывая на собственный объект или опыт, в итоге отделяется от всех своих указаний, следовательно, является трансцендентным по отношению к собственным внешним проявлениям, даже если существует до тех пор, пока они даются. «Я есть до тех пор, пока я существую». Следовательно, этот идентифицируемый как онто Ин-се принцип, будучи осознанным, призывает меня к реальному, универсальному, высшему метафизическому бытию.