Карл Шмитт - Диктатура

Ibid. Р. 6.

См.: Schmitt С. Der Hüter der Verfassung (1931). Vierte Aufl. Berlin: Duncker & Humblot, 1996. Legalität und Legitimität (1932). 6. Aufl. В русском переводе: Шмитт К. Гарант конституции. Легальность и легитимность / Пер. О. В. Кильдюшова. В кн.: Шмитт К. Государство, право и политика. М.: Территория будущего, 2013. С. 27—220, 221–305.

См.: Rossiter С. Op. cit. Р. 59 f.

См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship. The Nature and Limits of State Power / Translated by P. Kennealy. Minneapolis, MN: University of Minnesota Press, 1989.

См.: Negri A. Insurgencies: Constituent Power and the Modern State / Transl. by M. Boscagli. Minneapolis, MN: University of Minnesota Press, 1999.

См.: Ibid. P. 332 f.

См.: Rosanvallon Р. Le bon government. Paris: Editions du Seuil, 2015. См. также рецензию на русском языке: Блинов Е. Призрак цезаризма и четвертое измерение демократии // Социологическое обозрение. 2017. Т. 16. № 1. С. 314–324.

См.: Филиппов А. Ф. Sociologia: наблюдения, опыты, перспективы. СПб.: Владимир Даль, 2015. С. 319–368.

Шмитт К. Легальность и легитимность / Перевод Ю. Ю. Коринца, А. Ф. Филиппова, А. П. Шурбелева. В кн.: Понятие политического. СПб.: Наука, 2016. С. 171–279 (269).

Не могу не привести прекрасный пример «формального» доказательства. Р. Грау (Gedächtnisschrift für Е. Seckel. S. 484–485) называет ошибочным мое утверждение о том, что второе предложение второго абзаца статьи 48 было выдвинуто в земельной комиссии. «напротив, предложение это содержится уже в правительственном проекте, поступившем в эту комиссию (ст. 67)». Хотя уже в комментариях Гизе он мог бы прочесть, что этот проект возник в ходе переговоров с комиссией земельной конференции.

Здесь нужно принять во внимание прежде всего многочисленные, важные также и в политическом аспекте работы Юста Липсия. Арумей ( Arumaeus . Discursus academici de juro publici. T. V. 1623 seqq.) часто цитирует Липсия, Цазия и Розина. Безольд, помимо них, еще Форстера, Кеккермана, Буланже и др. Хороши подборки по науке о римских древностях у Варнавы Бриссония (Barnabae Brissonii de formulis et solemnibus populi Romani verbis. Libri VIII. Frankfurt, 1592. L. II. P. 257–258).

Нижеследующие данные, приводимые с учетом новейшей литературы, помогут составить общее представление, тем более что отчасти они небезынтересны и для дальнейшего изложения.

1. Республиканская диктатура раннего периода (первая диктатура, по Ливию ( Livius. II, 18) – не ясно: либо Марк Валерий (505 г. до н. э.), либо Тит Ларций (501 г.). последнего упоминает также Цицерон ( Cicero . De republica. II, 56), обычно именно его называют первым диктатором). По описаниям анналов создается впечатление, что диктатура в первую очередь была внутриполитическим средством в борьбе против плебеев. Так она обычно трактуется и в политической литературе XVII и XVIII столетий. Однако новые исследования с большой вероятностью показывают, что свидетельства о самых ранних случаях диктатуры, нацеленной, якобы, на подавление мятежа (seditionis sedandae), неподлинны, в частности, уже ясно, что не подтверждается исторический характер диктатуры во время первого раскола плебса (secessio plebis) в 494 г. Согласно критическому исследованию отдельных случаев введения диктатуры у Ф. Банделя (Bändel F. Die römischen Diktaturen. Breslauer Diss., 1910), для первых полутора веков республики не остается, пожалуй, ни одного примера, который был бы достоверно связан с подавлением мятежей, и первые диктаторы были исключительно главнокомандующими, назначаемыми на случай войны. О возникновении понятия диктатуры в италийском обычном праве см. работу Артура Розенберга (Rosenberg А. Der Staat der alten Italiker. Berlin, 1913). Согласно В. Зольтау (Soltau W. Der Ursprung der Diktatur, Hermes, Zeitschr für klass. Philologie, Bd 49. Berlin, 1914. S. 352 ff.), до диктатуры Гортензия (272 г.) диктатор ни разу не назначался в целях подавления мятежа (dictator seditionis sedandae causa). во времена ранней республики он был военачальником, выступавшим во главе объединенного войска, которое в экстренных случаях формировалось от имени всего народа латинян (nomen latinum). То был высший военный чин, на короткое время наделяемый царским империем и не исполнявший никаких других должностных функций. Этим объясняется и шестимесячное ограничение срока его полномочий: именно столько длилась летняя кампания.

С течением времени ранняя диктатура перестала применяться на практике (но не была отменена законом) по различным причинам, в частности потому что первоначально безусловная власть диктатора примерно с 300 г. была поставлена в зависимость от права вето народных трибунов и от апелляции к народу. далее, потому что ограничение должностного срока шестью месяцами перестало соответствовать изменившимся условиям военных действий, которые теперь приходилось вести за пределами Италии.

Во время Второй Пунической войны диктатор, правда (в силу особых причин), назначался в 217 и 216 гг., в 212-м же году, несмотря на величайшую опасность, он не был назначен, поскольку тогда оба консула находились в городе. С 202 г, по 82 г. (Сулла) диктатура не вводилась уже ни разу.

2. Вводимая по высшему постановлению сената (senatus consultum ultimum) «квазидиктатура» (см.: Piaumann. Klio, 1913. S. 321 ff.) представляла собой эрзац вышедшей из употребления ранней диктатуры. В качестве средства борьбы против внутренних политических врагов она впервые (если не брать во внимание еще более ранние прообразы) применяется в 133 г., во время волнений Тиберия Гракха, и в дальнейшем встречается до 40 г. Основанием ее было постановление сената, который с формулировкой: «пусть консулы следят, чтобы республика не потерпела какого-либо ущерба» (videant consules ne quid res publica detrimenti capiat) поручал консулам выступить на защиту государства (rem publicam commendare, rem publicam defendere). После этого консулы могли, не стесняя себя правовыми ограничениями, принимать меры против римских граждан, недовольных существующими порядками. По мнению Моммзена (Mommsen Th. Staatsrecht. III. 1242), это высшее сенатское постановление по своему смыслу сходно с оглашением врагов отечества, т. е. внутренний политический противник объявляется вне закона, и с ним обращаются как с врагом на войне (об этой конструкции см. ниже, гл. VI). Согласно Плауману (S. 344), высшее постановление сената и оглашение врагов – два различных акта.

3. В 82 г. до н. э. на основании особого закона Сулла был провозглашен диктатором на неопределенное время «для наведения порядка в республике» (reipublicae constituendae). в 46 г. диктатором стал Цезарь, сначала на один год, но позднее его должностной срок был продлен и в конце концов утвержден пожизненно. Обе эти диктатуры, равно как и триумвират, не подлежали апелляции и не были ограничены действующими законами. Со старой диктатурой их связывало уже одно только имя.

У Моммзена, как и у Эдуарда Мейера (Meyer Е. Caesars Monarchic und das Principat des Pompejus. 2 Aufl. Stuttgart, 1919), зависимость изложения исторических событий от политических реалий современности несомненна. Стремление к актуализации, столь излюбленной в XVII в., ныне передалось опирающемуся на труды Мейера Паулю Лейтвейну (Leutwein Р. Der Diktator Sulla. Berlin, 1920). У Моммзена в этом отношении интересно то, что он проводил различие между республиканской и цезарианской диктатурой (см.: Mommsen Th. Staatsrecht. II, 685, а также замечания Хейверфилда ( Haverfield . The abolition of dictatorship // The classical Review. III. London, 1889. S. 77) иЛибенама (ibid. S. 388)). Адольф Ниссен (Nissen A. Beiträge zum römischen Staatsrecht. Straßburg, 1885) полностью в духе современности приписывает разделение военного и гражданского управления римскому государственному праву и старается исходя из этого дать объяснение куриатным законам (lex curiata). Против такой модернизации возражает Отто Зеек (D. Lit. Ztg., 1887. Sp. 135–136), обоснованно указывая на то, что подобное разграничение было совершенно чуждо правовым воззрениям римлян. Любопытно замечание Ниссена к работе Виллема ( Willem . Le senat Romain. II, 257), который называет странным (etrange Systeme) то, что сенату не позволялось самому назначать диктатора. «Думаю, – говорит Ниссен (S. 64. Anm. 2), – это не более странно, чем конституционная монархия». В статье Зольтау 1914 года (при всей весомости и правомерности ее содержания) римский диктатор предстает во главе объединенного войска почти как верховный военачальник Германской империи по конституции 1871 г. Параллели, выявленные по XVII в., приводятся далее в тексте.