Николай Кузанский - Сочинения в 2-х томах. Том 2

Итак, все вещи своим существованием хвалят Бога. Поскольку каждая настолько совершенна и достаточна, что ни с какой стороны не лишена хвалы, каждая тем больше хвалит создателя, от кого единственного у нее то, что она хвалима. Поэтому все сотворенное по природе хвалит Бога, и когда хвалимо творение, то не оно само хвалимо, себя не создавшее, а в нем — со устроитель. Поклонение кумирам, воздающее твари божественные почести, — безумие шаткого, слепого и соблазненного ума; когда вместо Бога благоговеют перед тем, что по своей природе само хвалит своего создателя, это поистине безумие. И ничто в мире не знает другого Бога, чем того, которого хвалит как своего создателя и превосходнее которого ничего не знает; а каждое творение знает своего создателя и, насколько ему достаточно, познает его всемогущество. Оно хвалит [бога], слышит, понимает его слово и повинуется ему: если он повелит камню ожить, камень во всяком случае слышит, понимает и повинуется; мертвые тоже услышат слово Божие и будут жить, как четырехдневный Лазарь и другие мертвые услышали его и стали жить, о чем известно христианам [497] Иоан. 5, 25; 11, 29; 43 слл; Лук. 7, И слл.; 8, 40 слл. . Отсюда ясно, что когда, обладая свободой воли, человек прекращает хваление Бога, не слышит говорящего в нем и в его совести Божьего слова и не хочет понимать его и повиноваться ему ради делания добра, то не имеет извинения, ведь собственная природа обличает его; и он тогда недостоин сообщества блаженных, всегда хвалящих Бога.

На этом поле я нашел еще, как несказанно и радостно непрестаннее хваление господа святыми душами. Насколько они его любят, настолько прославляют, и чем больше восхваляют, тем больше сами удостаиваются хвалы и ближе подступают к нему, достойному бесконечной хвалы, хотя никогда не достигают равенства с ним: как конечное время никогда не может возрасти до того, чтобы уподобиться бесконечному и постоянному (perpetuo), так постоянное, имея начало, никогда не может сравниться с вечным, не имеющим начала [498] Здесь правильнее видеть пропорцию, чем сравнение, .

Так же и вечное проклятие возмутившихся духов никогда не станет временным и конечным.

А какой хвалы удостаиваются люди, совершенные в хвалении господа, нам показывает всегда соблюдаемое ими благочестие, которое возвышает их до общения с Богом и святыми π увенчивается Божиим хвалением. Совершенные хвалят Бога в вышних, отбрасывают все могущее помешать этому хвалению, какова любовь к себе и здешнему миру, и смиряют сами себя, приучая себя жить по вере, умерщвляющей эту помеху любви к себе и к миру, подражателями учителя истины, воплотившегося Слова Божия, словом и примером научившего во славу Бога добровольно идти на страшнейшее из страшного, позорную смерть. Следуя ему, бесчисленные мученики через смерть обрели бессмертную жизнь, а сегодня огромное множество верующих, умерев для мира и посвятив себя Божьему хвалению, стремится быть совершенным в хвалении Бога.

Пророк велел петь Богу хвалу на десятиструнной псалтири [499] Пс. 143, 9. . Помня об этом, я взял десять струн хвалы — благость, величие, истину и остальные названные выше. Псалтирь — произведение разумного духа (intelligentiae), давшего человеку инструмент, из которого он мог бы извлекать услаждающую и радостную гармонию. Эту гармонию, звучащую в нем самом умопостигаемо, он делает слышимой и ощутимой, и, поскольку она коренится в умопостигаемом, обладающие разумным духом наслаждаются, ухом и чувственно слыша в звуке то самое, чем нечувственно обладают в душе. Недаром они хвалят играющего, если мелодия созвучна живым гармоническим числам души, и порицают, если не созвучна. Три вещи нужны для игры: псалтирь, где две составные части, корпус и струны, и играющий, — то есть разумный дух, природа и субстрат; играющий — разумный дух, струны — природа, движимая интеллигенцией, а корпус — соответствующий природе субстрат. Как в большем мире, так все это есть и в человеке-микрокосме: в нем есть разумный дух, есть человеческая природа и соответствующее ей тело, так что человек есть живая псалтирь, имеющая в себе все для воспевания Богу хвалений, которые он познает в себе самом. Поистине «на псалтири и цитре, на кимвалах торжества и кимвалах благозвучных всякое дыхание хвалит Господа» [500] Ср. Пс. 150, 3-6. . Все эти живые инструменты наш разумный дух хранит в самом себе.

Дивен источник, из которого живущий разумом человек по природе имеет это знание хвалы, похвального и порицаемого. Не будь это знание нужно его природе для питания и сохранения, у человека его было бы не больше, чем у осла: Божие провидение так же не расточается в излишествах, как не скудеет в необходимом. Из чего мы состоим, тем питаемся и кормимся, всякий живущий ищет свой хлеб, а найдя, узнает — узнает через сообразность этого хлеба тому, из чего сам происходит. Соответственно, когда человек по своей разумной душе природно узнает, что достойно хвалы, и радостно принимает это как отвечающий его природе хлеб, он познает отсюда и свою принадлежность тому, что хвалит и принимает ради природной сообразности своему существу. По дару божественного провидения интеллект хранит в себе таким образом все необходимое ему знание начал, в свете которых ищет сообразного его природе питания, и его суждение здесь безошибочно. А поскольку его начала, какова не раз уже названная десятка, достойны хвалы и сам человек составлен из этих своих начал, так что Божия хвала хвалит в нем своего жe создателя, то человек не остается в совершенном неведении о своем Боге, зная его достойным хвалы и славным во веки. Причем другое знание ему не необходимо: он уже знает столько, сколько ему достаточно, чтобы делать то, для чего он сотворен. Хваля Бога, «яко благ», он заведомо знает, что его благость достойна хвалы, так же истина, премудрость и остальное. Пусть он не знает, что они такое, он все-таки не находится в полном неведении о них, когда знает, что они достойны хвалы, свернуто заключены в хвале Божией и настолько отвечают Божией хвале, что человек без них не понимает даже возможности хвалить Бога или что бы то ни было.

Человек знает еще, что должен определять свою свободную волю достойным хвалы, чтобы достохвальное от природы и по выбору совпало. Благость, добродетель, истина, благородство, праведность и другое подобное достохвальны и могут быть избраны свободной волей. Или их противоположное. Если избираются они, весь человек, достойный хвалы как по своим природным [началам], так и по свободному выбору, воздает Богу совершенное хваление; выбирая пороки и противоположное достохвальному, он не достоин хвалы, а лишь противен себе и Богу. Противный хвале, как он тогда может хвалить Бога? Наоборот, всегда хвалящий Бога непрестанно совершенствуется, как музыкант за своей цитрой, и непрестанно делается богоподобнее. И здесь — в том, чтобы становиться все подобнее Богу, — назначение человека, как справедливо говорил Платон [501] «Государство» X 613ab. . Ведь чем больше человек хвалит Бога, тем сам угоднее Богу, а значит, и сам достойней хвалы и подобней божественной достохвальности. Поистине мудрый Сократ понимал, что ни о чем у нас лет такого надежного знания, как о достойном хвалы, и советовал только ему посвятить все наше усилие, бросив остальное как лишнее и ненадежное; он увещал стараться о том, чтобы паши нравы стали достойны хвалы [502] Ксенофонт. Воспоминания о Сократе III 9. . Мы можем извлечь о них знание из самих себя, благодаря привычке усвоить себе совершенствующий нас образ поведения и таким путем постоянно делаться лучшими.