Владимир Шохин - Индийская философия. Шраманский период

Вплоть до того, что, став затем женой царя Косамби, она велела поджечь «дворец» другой его жены (с 500 «придворными») за то, что та обратилась в учение Будды. См.: [Томас, 2003. С. 178].

«Магандия-сутта» включена в собрание очень кратких, но древних сутт «Сутта-нипаты» (ст. 835–844) — одного из старейших разделов Палийского канона.

В Ангутгара-никае перечислены десять религиозных групп времени Будды, в числе которых (под номером 6) названы и māgaṇḍiko, которые расположены в этом списке между паривраджаками и носителями треножника, по всей вероятности, брахманистскими аскетами. См.: [Aṅguttara Nikāya, 1885–1900. Vol. 3. P. 276].

Архат (arahant) — «совершенный», высшая степень самоспасения в палийском буддизме, монах, который может уже до развоплощения достичь нирваны. Ступени архата предшествуют, согласно буддизму тхеравады, еще три ступени — «вступивший в поток» (сансары, с тем, чтобы пересечь его), тот, кому до нирваны осталось еще семь перевоплощений и тот, кому осталось еще одно.

Маджджхима-никая I. 482–483.

Самъютта-никая IV. 395–396; cp. III. 257–258.

Ангуттара-никая I. 160–161.

Маджджхима-никая I. 489–497.

Ср. Пайнгала-упанишада II. 7.

Термин «агатология» (впервые, вероятно, был применен в XVIII столетии знаменитым последователем X. Вольфа — А. Баумгартеном) — от греческого слова agathon (благо), букв, «учение о благах» — введен нами с целью отделения учения о благах от учения о ценностях в собственном смысле — аксиологии (от греческого слова axia — «ценность», «достоинство»). Применяя это обозначение к предмету изыскания последующих индийских философов, мы руководствуемся тем, что уже первый из них, Уггахамана, работал над определением категории блага ( кусала ). В этом он отличался от тех «скользких угрей», которые отказывались и от определения блага, и от характеристики любых феноменов в качестве «благих» или «неблагих».

Так излагается первая позиция уклонения от ответа на вопрос о благе и не-благе: «Допустим, монахи, какой-то шраман или брахман не имеет соответствующего истине суждения о том, что то-то благое, а то-то неблагое. И он рассуждает: „У меня нет суждения в соответствии с истиной о том, что то-то благое, а то-то неблагое. И если я буду отвечать [как бы] в соответствии с истиной, что то-то благое, а то-то неблагое, то когда я истолкую то-то как благое, а то-то как неблагое, у меня обнаружится к тому-то и тому-то склонность, страсть или, [наоборот], нерасположение и ненависть. А если у меня будет что-либо из этого, то [мое суждение] будет ложным. Если же [я буду судить] ложно, то [у меня] появится досада, а если досада, то и препятствие [для моего „продвижения“]“. Так, он, боясь [вынести] ложное суждение и испытывая антипатию [к этому], воздерживается от того, чтобы истолковать то-то как благое, а то-то как неблагое, и на поставленный вопрос дает уклончивый ответ, уподобляясь скользкому угрю: „Это не мое [суждение]. Я не говорю, [что дело обстоит] так, не говорю, [что] иначе, что не так или что не не-так“. Такова, монахи, первая позиция тех шраманов и брахманов, которые дают уклончивый ответ на любой поставленный вопрос, уподобляясь скользким угрям» (см. Приложение).

См.: [Majjhima-Nikāya, 1957. Р. 222].

История с Уггахаманой изложена по изданию: [Majjhima Nikāya, 1948–1951. Vol. 2. P. 22–29).

Самандака и Тимбарука упоминаются в Самъютта-никае (IV. 2021; IV. 261–262) и в Ангуттара-никае (V. 121–122), Катияна — в «Песнях старцев» — «Тхерагатхе» (ст. 35).

Одно из значений термина nibbāna — «состояние здоровья, благополучия». См.: [Rhys Davids, Stede, 1993. P. 362].

О Векханассе см.: Маджджхима-никая II. 40–43.

О Сакулудайи см.: Маджджхима-никая II. 1-22. Аннабхара иногда зовется Анугхарой.

Точно таким же образом в «Тевиджджа-сутте» (Дигха-никая I. 235–253) Будда убеждает молодых брахманов в том, что только он, а не их учителя, знает путь к единению с Брахманом. См. русский перевод сутты [Тевиджджа-сутта, 1980].

Слово dogma означало первоначально «то, что кому-то кажется», «мнение» и «убеждение», затем (начиная с Эпикура и Страбона) — философские доктрины [Liddell, Scott, 1940. Vol. I. P. 441].

Malalasekera, 1960. Vol. I. P. 1082.

В тексте: «Sabbaṃ me na khamatī» — «Я ничего не одобряю».

Диалог Будды и Дигханакхи приводится по изданию: [Majjhima-Nikāya, 1948–1951.Vol. 1. P. 497–501].

По современной классификации этот парадокс, самореференциальное высказывание, относится к семантическим, которые отличаются от логических — теоретико-множественных. Правда, между теми и другими обнаруживается, при «материальном» различии, формальное родство. Достаточно привести шуточную модификацию теоретико-множественного парадокса Б. Рассела (содержит ли множество всех множеств, не содержащих себя в качестве своего элемента, само себя?): деревенский парикмахер бреет всех тех и только тех жителей своей деревни, которые не бреются сами — должен ли он брить самого себя? (если он должен себя брить, то, по определению, не должен себя брить). Что же касается парадокса лжеца, то, строго говоря, высказывание «Я лгу» не является высказыванием, ибо нормальные высказывания могут быть либо истинными, либо ложными, а у данного высказывания шансов на это нет. Но оно вскрывает реальные дискурсивные трудности, чем и отличается от софизмов, в которых обыгрываются трудности вымышленные, типа «Рогатый» (то, чего кто-то не терял, то он имеет; он не терял рогов, следовательно, он рогат).

Маджджхима-никая I. 520–521.

Jaina Sutras, 1895. P. XXVII.

Ui, 1917. Р. 23.

Barua, 1970. Р. 327–332.

Keith, 1923. Р. 303.

Raju, 1953–1954. Р. 694–695.

Miyamoto, 1960. Р. 71–81.

Malalasekera, 1960. Vol. 2. P. 1000.

Jayatilleke, 1963. Р. 133.

Терентьев, 1984.

Так, по буддийским рассказам в окончательную депрессию основателя джайнизма повергло отступничество его преданнейшего ученика-мирянина Упали: узнав о его обращении в буддизм, Нигантха упал в обморок с кровотечением, после чего произошел раскол в его изрядно поредевшей общине, так как за Упали последовали якобы очень многие. См.: [Malalasekera, 1960. Vol. II. P. 62–63]. О степени достоверности информации о фатальном расколе в джайнской общине весьма красноречиво свидетельствует тот факт, что джайнизм благополучно остается до настоящего времени одной из самых процветающих индийских религий, тогда как буддизм, изгнанный из Индии к X в. совместными усилиями мусульман и индуистов, очень медленно и «дозировано» возвращается на свою историческую родину.