Коллектив авторов - Опыт словаря нового мышления

Наличие пропагандистских программ-прикрытий камуфлирует национализм под культурно-просветительскую, демократическую и для всех приемлемую политическую идеологию: ее антигуманизм обнаруживается лишь на очень поздней стадии массовых психозов, перерастающих в грубое централизованное насилие и не поддающихся эффективной социальной терапии (нацистское движение и политическая практика 20-30-х годов, сломленные лишь совокупными действиями внешних интернациональных сил; успешные программы депортации народов и кампания «борьбы с космополитизмом» в последние годы сталинского правления и т. п.).

Исключительная привлекательность идеологии национализма для массового сознания объясняется тем, что национализм обеспечивает своих адептов неотъемлемым правом быть кем-либо, не становясь им. Этнос - наиболее прочная референтная группа для индивида, живущего в условиях кризиса общественных институтов (право, экономика, семья), а национализм - самый простой психологический субститут выхода из социальной фрустрации или универсальный метод систематизации всего осознаваемого индивидом поля социальных и личностных проблем. Как социально-психологическая ориентация личности национализм бывает интегральным («свое» не противопоставляется «чужому», но мыслится полноправной частью «целого») и дифференциальным (идея национальной исключительности, «избранности» и т. п.). В условиях нарастания экономического кризиса, усугубляющего социальную фрустрацию, национализм принимает специфическую для нашего времени форму этнического отчаяния: такая ориентация характерна как для целых народов (особенно малочисленных, перенесших геноцид и т. п.), так и для социальных прослоек, профессиональных групп, теснее других вовлеченных в процессы разрушительного взаимодействия с природой или его осмысления.

На всех уровнях - политики, идеологии, личностной ориентации - национализм остается одной из непременных жизненных стихий мирового сообщества, до тех пор пока на Земле существуют и появляются новые этнические группы, не имеющие ни государственности, ни национально-культурной автономии того или иного типа. Национализм как идеология дезинтеграции гражданского общества не может, да и не должен, быть искоренен, ибо даже потенциальная угроза экспансии этой идеологии стимулирует обновление окостеневающих социальных структур. Эффективная борьба с национализмом возможна (как минимизация насилия до спорадических локальных вспышек) лишь в правовом государстве с развитой социальной инфраструктурой.

Владлен Сироткин

Долгое время начиная с Первого Интернационала К. Маркса и Ф. Энгельса (1864 г.) два эти понятия противопоставлялись друг другу: интернационализм считался идеологией пролетариата и всех угнетенных капиталом неимущих классов; патриотизм - идеологией буржуазии с ее основным понятием «нация».

Николай Бухарин в «Программе коммунистов (большевиков)» в 1918 году писал: «Здесь речь идет не о праве наций (т. е. и рабочих, и буржуазии вместе) на самоопределение, а о праве трудящихся классов. Это значит, что так называемая воля «нации» для нас вовсе не священна. Если бы хотели узнавать волю нации, нам нужно было бы созывать учредительное собрание этой нации. Для нас священна воля пролетарских и полупролетарских масс. Вот почему мы говорим не о праве наций на самоопределение, а праве на отделение трудящихся классов каждой нации».

Пролетарский интернационализм долгое время (до 1936 г., когда Сталин в интервью 1 марта американскому журналисту Рою Говарду официально от него отказался) был идеологической надстройкой над доктриной мировой пролетарской революции, согласно которой рабочие массы и угнетенные народы колоний будут, в результате серии революций, отделяться от своих наций (т. е. буржуазии) и присоединяться к первому в мире пролетарскому государству - СССР. Этот принцип был зафиксирован в преамбуле (декларации) первой Конституции СССР 1924 г.: «… доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем»; конечная цель этого отделения от своих наций - «объединение трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».

В 20-х - первой половине 30-х годов пролетарский интернационализм являлся официальной идеологией большевиков как единственной политической правящей партии в СССР. Слово «патриот» в партийных кругах считалось ругательным. В 1918 году был принят закон, приравнивавший проповедь антисемитизма к уголовному деянию (как сегодня в Конституции СССР 1977 года проповедь агрессии и войны).

В 1929-1934 годах борьба за пролетарский интернационализм против буржуазного патриотизма и мелкобуржуазного национализма (гандизм в Индии и гоминьданизм в Китае были объявлены на VI Всемирном конгрессе Коминтерна в 1928 году, равно как и «буржуазный пацифизм», реакционной идеологией) приняла в СССР особенно широкий размах, напоминавший «дехристианизацию» якобинцев в период Французской революции. В мае 1932 года была декретирована особая «антирелигиозная пятилетка», которая предусматривала «изгнание самого понятия Бога» к 1 мая 1937 года. На практике борьба с религией вылилась в борьбу с религиозными символами -крестами, православными и католическими церквами, еврейскими синагогами, мусульманскими мечетями.

Фактически этот пароксизм разрушения храмов (взорвали храм Христа Спасителя в Москве, уничтожили многие памятники Отечественной войны 1812 года, снесли монументы государственным деятелям дореволюционной России как «царским генералам и сановникам»), сопровождавшийся массовыми репрессиями старой интеллигенции (процесс Промпартии и др.), духовенства и «кулаков» в деревне при одновременной распродаже художественных ценностей из музеев (Эрмитажа и др.) и государственных хранилищ под лозунгом «Довольно хранить наследие проклятого прошлого!», означал кризис идеологии пролетарского интернационализма и ее основы - доктрины мировой пролетарской революции, которая все никак не начиналась ни на Западе, ни на Востоке, несмотря на глубочайшую депрессию 1929-1933 годов в промышленно развитых странах капитализма.

С середины 30-х годов, после принятия Конституции (1936 г.) и выпуска «Краткого курса» (1938 г.), Сталин окончательно отказывается от доктрины мировой революции и пролетарского интернационализма, возвращаясь к «истокам» - дореволюционному русскому патриотизму. Особенно пышным цветом он расцветает во время второй мировой войны (даже сама война называется «Великая Отечественная» по аналогии с Отечественной войной 1812 года). Внешним проявлением этого возврата к «истокам» становится самороспуск Коминтерна (1943 г.), введение в Красной Армии погон для солдат и офицеров, возрождение культа героев Отечественной войны 1812 года и восстановление ее памятников и музеев.