Наталья Ройтберг - В поисках Другого

Весьма любопытным в этом контексте представляется высказывание Бубера, подтверждающее его признание вклада Фейербаха в развитие проблемы соотношения субъект-объект, по сравнению, например, с трактовкой этого соотношения у Маркса: «Видя в человеке высший предмет философии, Фейербах понимает его не как человеческую индивидуальность, а как связь человека с человеком, связь между Я и Ты <���…> Маркс же исключил из своего социального учения элемент реального отношения между реально различными Я и Ты и именно по этой причине все время противопоставлял безжизненному идеализму равно далекий от жизни чистый коллективизм. Фейербах, взяв в этом смысле „выше“ Маркса, положил начало тому открытию „Ты“, которое называют „коперниковским свершением“ современной мысли» [93, с. 421].

Можно сказать, здесь «иудейский пафос обращенности к Б-жественному Ты прорастает на почве европейского философского логоса» [92, с. 332].

Главная тема программного произведения Бубера «Я и Ты» — мысль о существовании и разграничении двух сфер: «Я-Ты» и «Я-Оно»: «Мир двойственен для человека в силу двойственности его соотнесения с ним. Соотнесенность человека двойственна в силу двойственности основных слов, которые он может сказать. Одно основное слово — это сочетание Я-Ты, другое основное слово — это сочетание Я-Оно» [34, с. 24].

Основное слово Я-Ты может быть сказано только «всем существом». Сфера Оно — это сфера господства потребления, где Я имеет нечто своим объектом. Основное отличие двух этих сфер — глубина и степень взаимодействия, причастности Я к миру: в сфере Я-Оно мы имеем мир как опыт, в сфере Я-Ты — мир как отношение. Нетрудно увидеть, что тенденция к абсолютизации сферы Я-Оно связана с общим техническим прогрессом, развитием цивилизации, с одной стороны, и духовным кризисом общества, упадком религиозной морали, с другой стороны.

«В нездоровые времена случается так, что мир Оно, более не пронизанный и не оплодотворенный как живыми потоками приливами мира Ты, — изолированный и застаивающийся <���…> подавляет человека. Довольствуясь миром объектов, которые не становятся для него настоящими, человек уступает этому миру. И тогда обычная причинность вырастает в гнетущий, подавляющий рок» [там же, с. 62].

По всей видимости, аналог таких «нездоровых времен» приходится на конец XX века — на период небывалой технократии и отчуждения человека от человека. Проблема засилья «Оно» нашла глубокое отражение и в философских (Г. Маркузе «Эрос и цивилизация»), и в литературных произведениях (Дж. Оруэлл «1984», Р. Брэдбери «451° по Фаренгейту» и др.).

Одним из явлений, возникших как реакция на эти нездоровые процессы в обществе, вероятно, стала рок-культура. «Если культура не имеет более своим центром живой, непрестанно обновляющийся процесс-отношение, то она застывает, образуя мир Оно» [там же, с. 24], — очевидно, что рок, как составляющая контркультуры, одной из своих задач полагал противостояние миру Оно. Не-свобода современного человека, по Буберу, обусловлена наличием множества «законов» Оно. Все вместе они формируют догму неотвратимости происходящего и таким образом закрывают путь к возвращению, изолируют, замыкаются в себе. Бубер указывает на сферу «между» как на своего рода «золотую середину», находя ее в ситуации со-бытия «Я» и «Другого»: понятие «между» выражает радикальную другость иного человека, по отношению к которому Я, с одной стороны, является обращающимся (активная позиция), но, с другой стороны, остается отданным этой другости, т.к. она есть не что иное как «вечный Ты», как Б-г (пассивная позиция) [46, с. 134].

Для прояснения сущности человеческих взаимоотношений, по мнению Бубера, ошибочна как «индивидуалистическая антропология», так и «коллективистская социология»: необходимо некое третье, как обозначение сферы, которая простирается за пределы и одного, и другого собеседника, как «особое виденье мира».

Это сфера «между», «истинное место и носитель межчеловеческого события», та величина, которая, по Буберу, «делает человека человеком» и коренится в том, что «существо мыслит другое как другое, как именно это, определенное, иное существо» [34, с. 297]. Настоящий диалог, полагает Бубер, принадлежит сфере «между» как некоему измерению, доступному обоим участникам диалога.

Сама диалогическая ситуация может быть истолкована в онтологическом аспекте, который исходит не из «онтического характера личной экзистенции», а из «трансцендентного им сущего между ними», «стержень происходящего — не индивидуальное и не социальное, а нечто Третье» [там же, с. 299].

В призыве к другому, к каждому отдельному «Ты», проглядывает призыв к тому Ты, которое единственно не может стать Оно, которое не ограничивается другими «ты» и является вечным, т.е. к Б-гу. Отношение (Я-Ты), в отличие от опыта (Я-Оно), может состояться лишь при условии, что осуществляется отказ «от того ложного инстинкта самоутверждения, который побуждает человека бежать от мира отношения в сферу обладания вещами», поэтому отношение имеет двойственный характер: «это и выбирать, и быть избранным. Страдание и действие» [там же, с. 79]. Совершенное отношение (Я — Вечное Ты) означает «весь мир охватить в Ты». С одной стороны, Б-г является радикально и абсолютно другим. С другой стороны, Он — «абсолютно присутствующее». Прекрасным образом это проиллюстрировано в следующей притче. Один гой сказал мальчику Гилелю: «Я дам тебе золотой, если ты мне покажешь, где Б-г». На что Гилель ответил: «Я дам тебе два золотых, если ты мне покажешь, где его нет». Ср. также: «Б-г объемлет все сущее, и Он не есть все сущее; также объемлет Б-г и мою самость и Он не есть эта самость. Ради этого неизреченного я могу на своем языке, как каждый на своем, сказать „Ты“, ради этого „Ты“ есть Я и Ты, есть диалог, есть речь, есть дух (речь же — наипервейшее деяние духа), есть в вечности Слово» [там же, с. 92].

Язык служит для сферы «между» знаком и средством общения. Диалог, дух, речь как «наипервейшее деяние духа» существуют ради возможности сказать «Ты», Слово есть «индикатор» характера связи Я с миром: есть времена, в которые «явлено сущное слово», и времена «распада слова» [там же, с. 110].

«Диалогика» Бубера имеет своей целью обновление и восстановление веры. Это объясняет и критическое отношение Бубера к традиционным религиям (они превращают Б-га в Оно), и обращение к хасидизму и его переосмысление, своеобразный «эмпирически-экзистенциальный» характер его философии: «В событии „вечного Ты“ я весь предстаю абсолюту, в своей единственности. Это отношение внутримирно» [89, с. 66]. Вот почему совершенное отношение, по Буберу, это религиозное отношение, а вечное Ты — это Б-г.