Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

Это полезное открытие – мы нашли различие между тем, что “могли бы” сделать программы А и Б, которое не зависит от индетерминизма. Даже в детерминистическом мире мы видим, что программа А может делать вещи, которые не может делать программа Б, и это различие отчасти объясняет , почему программа А побеждает программу Б. Тот факт, что в этом мире царит истинный детерминизм, а потому программы А и Б могут делать только то, что они на самом деле делают в конкретном случае (и делали бы снова и снова при повторении точно тех же самых обстоятельств), просто не интересен и не имеет отношения к получаемому нами объяснению совершенно объективной и наглядной закономерности: программа А побеждает программу Б.

Шахматная программа не является моральным агентом и не несет моральной ответственности за свой выбор – ее мир абсолютно аморален, и нарушение одного из шахматных правил для шахматной программы просто немыслимо, а следовательно, не требует штрафов. Однако, как мы только что увидели, даже в простом детерминистическом мире компьютерных шахмат мы можем найти реальное и важное различие между программами А и Б. Порой, когда программа А делает глупость или наоборот поступает мудро, мы можем сказать: “Программа А могла бы поступить иначе, но программа Б иначе поступить не могла”. Если вы считаете это ошибкой, “потому что ни программа А, ни программа Б вообще не могли бы поступить иначе, поскольку мир детерминистичен”, ошибку на самом деле совершаете вы.

Способности программ А и Б к шахматам различаются, и то, “могла ли [каждая из программ] поступить иначе”, прекрасно описывает один из аспектов этого различия. Что насчет их моральной компетентности? Когда люди говорят о других людях, поступивших плохо, что “они могли бы поступить иначе”, и используют это в качестве оправдания, чтобы не прощать их, но при этом соглашаются, что другие люди в подобных обстоятельствах не могли поступить иначе, и тоже оказываются правы – это не зависит от того, истинен ли детерминизм. Они указывают на реальное различие в моральной компетентности , которое не зависит ни от индетерминизма, ни от детерминизма, и этим может объясняться различие нашей реакции.

Чтобы лучше понять это, встанем на место программиста, который разработал программу Б. Он хочет узнать, не нашел ли он слабое место программы Б. Вот партия, в которой не проведенная вовремя рокировка стоила программе Б победы; номогла ли программа Б провести рокировку в нужный момент? Если для этого нужно было только переключить один-единственный бит в генераторе случайных чисел, то, возможно, улучшать программу не требуется. В половине случаев в подобных обстоятельствах программа Б будет проводить рокировку, и, возможно, на большее не стоит и надеяться. Программа всегда должна время от времени использовать случайные числа (будто бы подбрасывая монетку), чтобы прерывать поиск и продолжать партию, а следовательно, всегда будут случаи, в которых случайное число будет обрывать поиск прямо накануне открытия. Обратите также внимание, что ситуация не улучшится, если мы дадим программе Б (или программе А) квантовый генератор случайных чисел, скажем счетчик Гейгера, который выдает биты на основании неопределенных траекторий субатомных частиц. Что бы мы сказали о программе Б, если бы она не провела рокировку из-за единственного нуля, на месте которого могла бы быть единица? Если квантовый генератор чисел выдает ноль, программа Б проводит рокировку; если же он выдает единицу, программа Б не проводит рокировку. “Программа Б могла бы сделать рокировку”, – замечает наблюдатель, когда появляется единица. Да, но программа Б не вольна поступать как ей вздумается. В серии партий, где возникает подобная возможность, в половине случаев программа Б будет проводить рокировку, а в другой половине – не будет, и неважно, использует она при этом генератор “истинно” или “псевдо-” случайных чисел. Философ Дэвид Уиггинс (1973, p. 54) однажды написал о “вселенской несправедливости” детерминизма, но наш насос интуиции о компьютерном шахматном турнире демонстрирует такую же “вселенскую несправедливость” индетерминизма. Программа Б пребывает “во власти” своего генератора случайных чисел или своего генератора псевдослучайных чисел. (Само собой, как и программа А – и как и все мы.) Нет никаких оснований делать выбор в пользу генератора истинно случайных чисел – если только вы не собираетесь играть в шахматы со всесведущим Богом, который насквозь видит ваш генератор псевдослучайных чисел и планирует свои ходы соответствующим образом!

Итак, мы все еще не видим причин желать, чтобы индетерминизм был реален. Возможно, нам достаточно и той свободы воли, которую мы можем получить без вмешательства индетерминизма. Вот другая возможная причина:

Я не могу изменить прошлое, но если индетерминизм реален, я могу изменить будущее!

Нет. Как именно изменить будущее? Сделать его не таким, каким оно собиралось стать, а таким, каким оно собирается стать? Вы не можете изменить будущее точно так же, как не можете изменить прошлое . Эта мысль не выдерживает критики. Тогда:

Если детерминизм реален, я не могу изменить будущее, а если детерминизм нереален, я все равно не могу изменить будущее. Следовательно, я не могу изменить будущее.

Почему кажется, что мы хотим изменить будущее? Потому что мы хотим иметь возможность предвидеть катастрофы и предпринимать какие-то шаги для их предотвращения. И мы можем делать это вне зависимости от индетерминизма. Если кто-то швырнет в вас кирпич, а вы заметите это и пригнетесь, вы сможете избежать удара кирпичом. И это прекрасно. Должно ли было случиться это столкновение? В некотором роде да, ведь кирпич явно летел прямо вам в голову, но вы заметили его (вас заставил заметить его отраженный свет, который вы уловили глазами, после чего ваш мозг рассчитал риск и был вынужден предпринять меры) и потому избежали удара. Само собой, если бы вы хотели избежать избегания (если вы нашли какую-то причину, по которой вам показалось выгоднее принять удар), вы могли бы поступить именно так. Какой-то наблюдатель, возможно, не сумел бы сказать до последней секунды, примете вы удар или нет. И он бы проиграл, если бы сделал ставку на то, что вы пригнетесь. Мы вернулись к нашей причине стремиться к непредсказуемости, которая не требует индетерминизма.

Что дает нам этот насос интуиции? Он берет знакомую фразу “не мог поступить иначе” и показывает, что, вопреки широко распространенному, но плохо взвешенному мнению, ее значимая вариация не зависит от реальности индетерминизма. Даже если какое-то из значений фразы “не мог поступить иначе” несовместимо с детерминизмом и при этом имеет важность с моральной точки зрения – а не представляет собой исключительно метафизический курьез, – его только предстоит обнаружить, после чего бремя доказывания будет лежать на тех, кто так считает. Еще одно “очевидное” соображение при ближайшем рассмотрении оказалось не таким уж и очевидным.