Гарет Джонс - Марксизм во времена Маркса

Первым лозунгом коммунизма, известным Марксу и Энгельсу, было равенство [См. МЭ: 20, 104], а именно Руссо и был самым авторитетным его теоретиком. В той мере, в какой социализм и коммунизм 40-х годов XIX века были французскими – а они действительно в большой степени были таковыми, – одним из основных компонентов был именно эгалитаризм Руссо. Не стоит также забывать и о влиянии Руссо на классическую немецкую философию.

Как уже говорилось, история коммунизма как социального движения берет свое начало в левом крыле Французской революции. Прямая нисходящая линия соединяет конспиративное движение «равных» Бабёфа через Филиппо Буонарроти, революционное общество Бланки 30-х годов, а они в свою очередь через «Союз справедливых», созданный немецкими изгнанниками (ставший впоследствии Союзом коммунистов) связываются с Марксом и Энгельсом, которые именно для него написали «Манифест Коммунистической партии». Понятно, что «Библиотека», которую Маркс и Энгельс задумали в 1845 году, должна была включать два направления «социалистической» литературы: Бабёф и Буонарроти (за ними шли Морелли и Мабли), представлявшие откровенно коммунистическое крыло, за которыми следовали левые критики формального равенства во Французской революции и «бешеные» («Серкль сосьяль», Эбер, Жак Ру и Леклерк); однако теоретический интерес к тому, что Энгельс впоследствии определит как «аскетически суровый, спартанский коммунизм» [МЭ: 20, 18], был не очень велик, и даже коммунистические писатели 30-х и 40-х годов как теоретики, похоже, не слишком повлияли на Маркса и Энгельса. Более того, Маркс утверждал, что именно из-за грубости и односторонности первых теоретиков «не случайно, а совершенно неизбежно рядом с коммунизмом появились другие социалистические учения, как, например, учения Фурье, Прудона – потому что сам он представляет собой только особое, одностороннее осуществление социалистического принципа» [13] О мнении Энгельса см. в его статье «Успехи движения за социальное преобразование на континенте» (МЭ: 1, 533), написанной для оуэновской газеты «Новый нравственный мир» в 1843 году (о мнении Маркса, 1843 год, см. МЭ: 1, 379 – 380). . Хотя Маркс изучал труды даже относительно второстепенных деятелей, таких, как Лаотьер (1813 – 1882), Пийо (1808 – 1877), он мало почерпнул из их социального анализа, который состоял преимущественно в определении классовой борьбы как борьбы между «пролетариями» и их эксплуататорами.

Однако бабувистский и необабувистский коммунизм был весьма важен в двух отношениях. Во-первых, в отличие от большинства социалистических утопических теорий он был прочно связан с политической деятельностью и, стало быть, являлся не только революционной теорией, но и доктриной, пусть ограниченной, политической практики, организации, стратегии и тактики. Его основные представители в 30-е годы – Лапонре (1808 – 1849), Лаотьер, Дезами, Пийо и в особенности Бланки – были активными революционерами. Благодаря этому, а также органической связи с Французской революцией, которую Маркс изучил основательно, они сыграли весьма важную роль в развитии Марксовой мысли. Во-вторых, если даже авторы-коммунисты в большинстве своем не были самыми яркими мыслителями, коммунистическое движение 30-х годов все-таки в большой степени привлекало трудящихся. И хотя этот факт уже подчеркнул Лоренц фон Штейн, он все же поразил Маркса и Энгельса, и впоследствии Энгельс напоминал о пролетарском характере коммунистического движения 40-х годов, отличая его от буржуазного характера почти всего утопического социализма [См. МЭ: 21, 362 – 369]. Более того, из этого французского движения, которое стало называться «коммунистическим» где-то в 1840 году [14] Первый коммунистический банкет состоялся в 1840 году, «Как я стал коммунистом» и «Моя коммунистическая вера» Кабе относятся к 1841 году. В 1842 году Лоренц фон Штейн написал «Социализм и коммунизм сегодняшней Франции» – работу весьма популярную в тогдашней Германии, в которой он попытался определить различия в этих двух направлениях. , Маркс и Энгельс взяли название собственного учения.

Коммунизм, возникший в 30-е годы из французской необабувистской, в основном политической и революционной, традиции, слился с новым опытом, приобретенным пролетариатом капиталистического общества на заре промышленной революции. Именно это превратило его хотя и в малое, но уже «пролетарское» движение. По мере того как коммунистические идеи непосредственно сливались с этим опытом, они явно подпадали под влияние опыта той страны, в которой промышленный рабочий класс существовал уже как массовое явление, то есть под влияние опыта Англии. Поэтому не случайно самый известный теоретик французского коммунизма своего времени Этьен Кабе (1788 – 1856) не вдохновлялся необабувизмом, а исходил из опыта, почерпнутого в Англии в 30-е годы, опираясь в особенности на труды Роберта Оуэна. Таким образом, Кабе вошел быстрее в русло утопического социализма. Однако, хотя новое промышленное буржуазное общество могло быть проанализировано каким-либо мыслителем в контексте непосредственного влияния на это общество того или иного аспекта «двойной революции» буржуазии – Великой французской и английской промышленной революции, – этот анализ не был еще непосредственно связан с конкретным опытом индустриализации. И действительно, он был проведен – одновременно и независимо друг от друга – как в Англии, так и во Франции и стал весьма существенной основой для дальнейшего развития мысли Маркса и Энгельса. Между прочим, необходимо заметить, что благодаря связям Энгельса с Англией Марксов коммунизм с самого начала находился под интеллектуальным воздействием английской действительности – в большей степени, чем французской, – в то время как другие представители левого социалистического и коммунистического крыла в Германии опирались в лучшем случае на французский опыт [15] В «Немецкой идеологии» (См. МЭ: 3, 463) Энгельс с гордостью говорит о своем знании «английских коммунистов», противопоставляя его невежеству немецких «истинных социалистов». Список, который он приводит, – «Томас Мор, левеллеры, Оуэн, Томпсон, Уотс, Холиок, Гарни, Морган, Саутуэлл, Гудвин Бармби, Гривс, Эдмондс, Хобсон, Спенс» – интересен не только упомянутыми именами, но и тем, какие имена он опустил. Он не ссылается на многочисленных представителей «трудовых экономистов», которых Маркс знал уже в зрелые годы, в частности на Дж.Ф. Брея и Томаса Годскина, в то время как в него вошли уже забытые сегодня имена, известные лишь тем, кто, подобно Энгельсу, вращался в 40-е годы в кругах радикальных левых. Это Джон Гудвин Бармби (1820 – 1881), утверждавший, что он ввел в обиход слово «коммунизм», Джеймс Пирпонт Гривс (1777 – 1842) – «социалист-священник», Чарльз Саутуэлл (1814 – 1860) – «социалист-миссионер», последователи Оуэна, такие, как Джон Уотс (1818 – 1887), Дж.Дж. Холиок (1817 – 1906) – еще более темная фигура – и Джошуа Хобсон (1810 – 1876) – воинственный последователь Оуэна и издатель «Нового нравственного мира» и «Северной звезды». Оуэн, Уильям Томпсон, Джон Минтер Морган, Т.Р. Эдмондс и Томас Спенс и по сей день упоминаются в любой истории английской социалистической мысли. .