Гарет Джонс - Марксизм во времена Маркса

«в определении денежного отношения… заложено, что в денежных отношениях, взятых в их простом виде, все имманентные буржуазному обществу антагонизмы кажутся погашенными; поэтому буржуазная демократия в еще большей степени, чем буржуазные экономисты… все снова и снова обращаются к денежному отношению в целях апологетики существующих экономических отношений» [МЭ: 46-I, 187].

Из этого следует, что,

«коль скоро товар и труд определены еще только как меновые стоимости, а то отношение, в силу которого различные товары ставятся в соотношение друг с другом, определено как обмен этих меновых стоимостей друг на друга, как их приравнивание друг к другу, – индивиды, субъекты, между которыми происходит этот процесс, определяются просто как обменивающиеся. Поскольку во внимание принимается только определение формы, – а это есть экономическое определение, такое определение, в котором индивиды находятся друг с другом в отношении общения… постольку между индивидами не существует абсолютно никакого различия. Каждый из субъектов есть обменивающийся субъект, т.е. каждый находится в том же самом общественном отношении к другому, в каком другой находится к нему. Поэтому их отношение в качестве субъектов обмена есть отношение равенства . Невозможно уловить между ними какое-либо различие, а тем более какую-либо противоположность; между ними нет даже никакого несходства. Далее, товары, которыми они обмениваются, в качестве меновых стоимостей представляют собой эквиваленты или, по крайней мере, считаются таковыми» [МЭ: 46-I, 187].

Несколько дальше читаем:

«В существующем буржуазном обществе, взятом в его совокупности, это положение товаров в качестве цен, их обращение и т.д. выступают как поверхностный процесс, между тем как в глубине, под ним, протекают совершенно иные процессы, в которых эти кажущиеся равенство и свобода индивидов исчезают… Но до этого момента не видно, что уже в простом определении меновой стоимости и денег в скрытом виде содержится противоположность заработной платы и капитала и т.д.» [МЭ: 46-I, 194].

Исследуя в работе «К критике политической экономии» ту же проблему, что и в «Экономических рукописях 1857 – 1859 годов», и рассматривая ее под тем же углом зрения (и действительно, первая страница работы прямо-таки предваряет начало первого тома «Капитала»), Маркс за меновой стоимостью постепенно обнаруживает стоимость, понимаемую как время труда, затраченное на производство продукта ( общественный труд, где различный индивидуальный труд принимается как равный, то есть одинаковый по величине) [44] «Рабочее время, представленное в меновой стоимости, есть рабочее время отдельного лица, но отдельного лица без всякого отличия от другого отдельного лица; это – рабочее время всех отдельных лиц, поскольку они исполняют равный труд» (МЭ: 13, 18). , Маркс подчеркивает, что «если справедливо положение, что меновая стоимость есть отношение между лицами, то к этому, однако, следует добавить: отношение, скрытое под вещной оболочкой». И продолжает: «Только благодаря привычке повседневной жизни кажется обычным и само собой разумеющимся, что общественное производственное отношение принимает форму вещи», в то время как «отношение товаров, как меновых стоимостей, есть, наоборот, отношение лиц в их производственной деятельности друг для друга» [МЭ: 13, 20 – 21]. Здесь мы впервые сталкиваемся с явлением, которое позже Маркс назовет «товарным фетишизмом»; таким образом проясняется вопрос, имеющий непреходящее значение в Марксовом анализе обмена и денег.

Во второй из двух глав своей работы «К критике политической экономии» Маркс переходит к исследованию – несколько громоздкому и запутанному – «денег, или простого обращения». Глава открывается изречением Гладстона, заметившего как-то, что «даже любовь не сделала стольких людей дураками, сколько мудрствование по поводу сущности денег». В этой главе Маркс исследует, в частности, мнения английских экономистов (среди которых Стюарт, Смит, Рикардо и Джемс Милль) и так называемую количественную теорию денег, которую он соотносит с именем Давида Юма. Маркс полагает, что в данном понимании отсутствует должное признание того факта, что деньги (золото) сами по себе являются товаром и что поэтому их меновая стоимость по отношению к другим товарам определяется ценой их производства, или стоимостью.

Если мы обратимся к основному произведению Маркса, появившемуся восемь лет спустя, то обнаружим, что товар и его обращение и в данном случае представляют собой отправную точку исследования (первый из семи отделов, где рассматривается это явление, озаглавлен «Товар и деньги»). Но внимание автора в этот раз концентрируется главным образом на капитале («Превращение денег в капитал») как на деньгах, потраченных на приобретение товара особого рода, рабочей силы, в связи с созданием и получением прибавочной стоимости. При капитализме это стало возможным вследствие существования неимущего пролетариата, лишенного каких бы то ни было средств производства (например, земли) и вынужденного поэтому продавать за заработную плату свою способность трудиться, или рабочую силу, как единственное средство к существованию. Заключительная часть первого тома [45] То есть того, что было опубликовано как первый том (ср. издание Мура – Эвелинга, 1886 год) и в основном известно под этим названием, хотя по замыслу и разделялось на две книги, или тома. посвящена историческому воссозданию так называемого процесса «первоначального накопления», в ходе которого сформировался пролетариат.

Все, о чем говорилось до сих пор («Экономические рукописи 1857 – 1859 годов» и работа «К критике политической экономии»), может навести на мысль, что подход Маркса к исследованию, основанному лишь на анализе денег и обмена – к последнему автор проявляет почти навязчивый интерес, – слишком абстрактен и даже вводит в заблуждение. (Маркс заметил бы, наверное, что подобная абстрактность присуща именно обмену как таковому, взятому отдельно , и представляет собой отличительную черту буржуазной политэкономии.) Поражает же в «Капитале» его преимущественно исторический аспект: предметом анализа и доказательством служат особенности капитализма как социально-экономической системы, связанной с определенными историческими условиями, характеризующими его как особый способ производства. В это последнее понятие входят и так называемые общественные производственные отношения. Главная отличительная черта буржуазного, или капиталистического, способа производства, выявленная Марксом, – это та социальная поляризация, благодаря которой собственность концентрируется в руках меньшинства (буржуазии), в то время как по той же причине большинство населения (или существенная его часть) абсолютно лишается ее. Этот социально-экономический факт, лежащий в основе всей системы, давал ключ к пониманию явления обмена, объясняющего возможность прибыли капитала, – явления, проходившего в теориях обмена как вещь в себе, взятая отдельно и неизбежно ставившаяся в один ряд с другими формами товарного обмена как обмен «эквивалентов». Только рассматривая данное явление в социально-историческом контексте, можно было полностью и реалистически понять его действительную природу и роль, которую оно играет во всей экономической системе. Маркс критиковал классических экономистов – несмотря на то, что он восхищался их «беспристрастной» и «научной» позицией, и несмотря на то, что Рикардо видел в распределении «основную проблему политической экономии» и сконцентрировал все свое внимание на отношении зарплата – прибыль, – именно за то, что им не удалось (или по крайней мере не до конца удалось) этого сделать.