Беррес Скиннер - Превыше свободы и чести

Тут, конечно, бессмысленно говорить, что человек действует "потому что он ощущает беспокойство за выживание своей культуры." Чувства о любом учреждении зависят от подкреплений, которое это учреждение применяет. То, что человек чувствует в отношении правительства, может варьировать от самого ревностного патриотизма до жуткого страха, в зависимости от характера норм начальствования. То, что человек чувствует в отношении экономической системы, может варьировать от восторженной поддержки до горечи неприятия, в зависимости от того, как эта система использует положительные и отрицательные подкрепления. Так что то, что человек чувствует в отношении выживания своей культуры, будет зависеть от тех мер, которые эта культура предпринимает для того, чтобы побудить своих носителей активно способствовать её выживанию. Эти меры и являются объяснением их поддержки; ну а их чувства являются лишь побочными явлениями. Столь же бессмысленно говорить, что кому-то вдруг приходит в голову идея приложить старания для выживания культуры и он делится ею с другими. "Идею" по меньшей мере столь же трудно объяснить, как и те действия, о которых говорят, что они её выражают, и она гораздо менее ощутима. Но как же объяснить эти действия?

Многое из того, что люди делают, содействуя выживанию культуры, делается "неумышленно" - иначе говоря, это делают не потому, что тем увеличивается ценность её выживания. Культура выживает, если выживают её носители, а это отчасти зависит от их явной генетической восприимчивости к подкреплению, благодаря которой формируется и поддерживается поведение, обеспечивающее выживание в данной окружающей среде. Обычаи, которые побуждают человека работать на благо окружающих, наверняка способствуют их выживанию и, следовательно, выживанию культуры, носителями которой являются эти окружающие.

Учреждения могут получать эффективные подкрепления от событий, которые произойдут лишь после смерти этого человека. Они выступают как посредники-распределители безопасности, справедливости, порядка, знаний, материальных благ, здравоохранения и так далее, только частью из которых может воспользоваться данная личность. Будь то пятилетний план или программа жестокой (буржуйской) экономии, людей побуждают работать и отказываться от определенной части положительного подкрепления в обмен на обещание подкрепления, которое они получат позже, но многие из них не доживут до того, чтобы насладиться этими отсроченными положительными последствиями своих усилий. (Руссо упоминал этот факт в отношении образования: половина детей, которые подвергались жестоким методам воспитания того времени, не доживала до того, чтобы насладиться обещанными благами.) Почести, оказываемые живому герою, переживают его самого в виде преданий. Накопленные богатства переживают стяжателя, равно как и накопленные знания; богачи учреждают благотворительные фонды своего имени, а наука и образованность хранят имена своих героев. Христианская вера в загробную жизнь, возможно, выросла как социальное подкрепление для тех, кто в жизни страдает за религию. Рай изображается как каталог положительных подкреплений, а ад - как каталог отрицательных подкреплений, хотя получение того или другого зависит от поведения личности до смерти . ("Выживание" личности после смерти можно рассматривать как метафору эволюционной концепции ценности выживания.) Сама личность, разумеется, не получает непосредственно ничего из этого; она просто получает лишь условные подкрепления, используемые другими носителями её культуры, которые её переживут и получат непосредственные (результаты её усилий).

Ничто из этого не может объяснить того явления, которое можно назвать чистой озабоченностью выживанием культуры, но мы по сути и не нуждаемся в объяснении. Точно так же, как мы не нуждаемся в объяснении происхождения генетических мутаций для того, чтобы объяснить их влияние на естественный отбор, нам не нужно объяснения происхождения норм культуры для того, чтобы объяснить их вклад в выживание культуры. Простой факт состоит в том, что культура, которая по какой бы то ни было причине побуждает своих носителей прилагать усилия для её выживания или для выживания некоторых из её норм, имеет больше шансов на то, чтобы выжить. Выживание - это единственная ценность, на основании которой любая культура в конечном итоге получает оценку (истории), и любые традиции и нормы, которые способствуют её выживанию, по определению имеют ценность для выживания.

Если вас не очень удовлетворяет заявление, что любая культура, которая побуждает своих носителей усердствовать для её выживания по какой бы то ни было причине, именно вследствие этого получает большую вероятность выжить и увековечить свои традиции, то надо помнить, что тут вообще мало что нуждается в объяснении. Культуры редко выражают заботу о своём выживании в чистом виде, без примеси национализма, расизма, географических границ или государственных норм, с которыми культуры имеют тенденцию себя идентифицировать.

Когда благам окружающих бросают вызов, особенно благам организованного общества, то на это не легко ответить, указывая на отсроченные преимущества. Например, граждане бросают вызов правительству, отказываясь платить налоги, служить в вооруженных силах, участвовать в выборах и так далее; тогда оно может принять вызов, либо усиливая имеющиеся в распоряжении подкрепления, либо указывая на отрицательное влияние проблематичного поведения на отсроченные преимущества. Но как оно сможет ответить на такой вопрос: "Почему я должен заботиться о том, чтобы мое правительство или эта форма правления существовали еще долгое время после моей смерти?" Точно так же бросают вызов религиозной организации, когда её прихожане не ходят в церковь, не поддерживают её материально, не проявляют политической активности в её интересах и так далее, и она тоже попытается решить проблему, усиливая свои подкрепления или указывая на отсроченные преимущества. Но каков будет её ответ на вопрос: "Почему я должен содействовать долгосрочному выживанию моей религии?" Люди бросают вызов экономической системе, не работая продуктивно, и она может ответить, заостряя свои подкрепления или указывая на отложенные преимущества. Но каков может быть её ответ на вопрос: "Почему я должен быть обеспокоен проблемой выживания данной экономической системы?" Единственный честный ответ на такие вопросы очевидно таков: "Не существует никаких весомых причин для вашего беспокойства, но если ваша культура не убедила вас, что они действительно есть, то тем хуже для вашей культуры."

Еще более трудно объяснить деятельность, направленную на установление единой культуры для всего человечества. Идеи Pax Romana / Americana (Мир Рима или Мир Америки), мира, где нет угроз для демократии, мирового коммунизма или "католической" церкви, пользуются поддержкой мощных организаций, но проект "чистой" мировой культуры её не имеет. Поддержка ей, вероятно, так и не разовьётся из-за острой конкуренции между религиозными, государственными и экономическими организациями. Тем не менее можно указать на множество причин того, что люди должны быть теперь заинтересованы во благе для всего человечества. Все острые мировые проблемы сегодня являются глобальными. Перенаселение, истощение ресурсов, загрязнение окружающей среды и возможность ядерной катастрофы - таковы не столь отдаленные последствия нынешнего курса политики. Но указывать на последствия вовсе не достаточно. Мы должны сконструировать факторы подкрепления, благодаря которым эти последствия окажут воздействие на людей. Но что культуры всего мира могут сделать для того, чтобы эти страшные перспективы повлияли на поведение людей?