Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

1 Из анализа социальной организации различных туземцев Леви-Строс приходит к выводу, что различные формы авункулата могут сосуществовать с одним и тем же типом родственных связей, патрилинейным или матрилинейным. Однако повсюду обнаруживаются одни и те же отношения между четырьмя парами оппозиций {брат — сестра, муж — жена, отец — сын, дядя по матери — сын сестры ), необходимых для образования системы. Следовательно, заключает Леви-Строс, для лучшего понимания авункулата его следует рассматривать как отношения внутри системы, а систему — в целостности для выявления ее структуры. Эта структура основана на четырех членах отношений (брат, сестра, отец, сын), связанных между собой двумя соотносительными парами оппозиций, так что в каждом из двух данных поколений всегда существуют одно положительное и одно отрицательное отношение. Данная структура является самой простой структурой родства. Таким образом, для существования структуры родства необходимо наличие трех типов семейных отношений, всегда существующих в человеческом обществе, а именно: отношения кровного родства, отношения свойства и родственные отношения порождения; иными словами, отношения брата к сестре, отношения супруга к супруге, отношения родителей к детям. Глубинной основой этих отношений слу-

: жит универсальный принцип запрета инцеста, что означает, что в челове- н ческом обществе мужчина может получить жену только от другого муж- ! чины, который уступает ему свою дочь или сестру.

2 Подводя общий итог, можно отметить, что Леви-Строс в системе род- : ства видел не объективно родственные или кровнородственные связи ме- I жду индивидами, а чисто формальную структуру взаимоотношений между | членами клана, которая вытекает из бессознательной природы коллектив- ! ных феноменов, в частности неосознанной деятельности человеческого | разума, воплощенной в мифах, ритуалах, тотемах. Поэтому французский i ученый рассматривает систему родства как систему символов, как средст- L во социальной коммуникации, близкой по своей природе и функциям к; языку. Обе эти системы базируются на логических отношениях, но функционируют бессознательно. По аналогии с языком Леви-Строс исследовал

I социальную организацию, в результате чего установил, что система родст- | ва представляет собой один из способов обеспечения обмена женщинами внутри социальной группы, т. е. замены системы кровного родства биологического происхождения социальной системой отношений свойства, внутри которой брачные правила и система родства рассматриваются как некий язык, т. е. как множество операций, обеспечивающих возможность общения между индивидами и группами индивидов.

Исследование системы родства и брачных норм имело принципиальное значение для Леви-Строса, ибо в них он видел одну из возможных форм раскрытия бессознательной структуры разума как конечной задачи структуралистских исследований. Выявив эту структуру, мы тем самым раскрываем и структуру физического мира, ибо они идентичны. Вот таким весьма нетрадиционным способом Леви-Строс решает фундаментальную философскую проблему «субъект — объект», обнаруживая объект не во внешнем мире, а в самом человеке, в бессознательной структуре его разума.

Другим, не менее удачным, примером применения структурного метода является осуществленный французским этнологом анализ мифологического мышления. Исследуя жизнь и мышление людей примитивных обществ, Леви-Строс приходит к выводу, что им присуща некая скрытая рациональность, нечто символическое, которое заложено в самой культуре данных обществ. Так, проведенный им анализ своеобразия мифологического мышления показывает, что оно подчинено своей логике. Примитивное (дикое) мышление имеет свою практическо-теоретическую логику: это система понятий, поглощенная образами. И эта логика в сущности своей мало чем отличается от логики научного мышления. «…В мифологическом мышлении, — отмечает в этой связи Леви-Строс, — работает та же логика, что и в мышлении научном, и человек всегда мыслил одинаково „хорошо**. Прогресс… произошел не в мышлении, а в том мире, в котором жило человечество, всегда наделенное мыслительными способностями…» [1371] еви-Строс К. Структурная антропология. М: Наука, 1985. С. 207.

275 Результаты своего структурального исследования мифа французский ученый обобщил в следующих выводах: 1) основу мифа составляет «рассказанная в нем история…; 2) е"?ли мифы имеют смысл* то он определен не отдельными элементами, входящими в их состав, а тем способом, которым эти элементы комбинируются; 3) миф есть явление языкового порядка, он является составной частью языка; тем не менее язык в том виде, в каком он используется мифом, обнаруживает специфические свойства…; 4) как и всякий лингвистический объект, миф образован составляющими единицами…» [1372] Леви-СтросК. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. С. 187. — мифемами; 5) миф состоит из совокупности вариантов, которые должны учитываться структурным анализом; 6) упорядочивание всех известных вариантов одного мифа в последовательность приводит к прояснению логической структуры, лежащей в основе мифа; 7) для мифа характерна синхронно-диахронная структура, позволяющая упорядочить структурные элементы мифа в диахронические последовательности; 8) всякий миф обладает слоистой структурой, которая никогда не бывает строго идентичной [1373] См.: Там же. С. 187-206. .

11.4.4.1. Структурализм М. Фуко

Другим видным теоретиком философского структурализма является Мишель Фуко (1926-1984), успешно применивший структуралистскую методологию к исследованию истории культуры в таких своих известных работах, как: «История безумия в классическую эпоху» (1961), «Слова и вещи . Археология гуманитарных наук» (1966), «Археология знания» (1969) и др. В рамках структурализма Фуко занимает весьма оригинальное место прежде всего своим отрицанием человека вообще, а исходя из этого — субъекта во всех его аспектах, И, тем не менее, исследователи вполне оправданно относят его к французской школе негенетического структурализма, включающего, в частности, имена Леви-Строса, Ролана Барта, Жака Деррида и др.

Следует заметить, что отношение самого Фуко к структурализму неоднозначно: если в указанных выше первых двух работах он был очень близок к тем, кого относили к структурализму, то, начиная с 1968 г., он все более дистанцируется от своих единомышленников, а само упоминание при нем о структурализме или о его причастности к нему вызывало у Фуко в лучшем случае сарказм и насмешки [1374] н пытается «избавиться от ярлыка „структурализма" или от всего того, что… обычно понимаем под этим словом». — Фуко М. Археология знания. М.: Киев, Ника-Центр, 1996. С. 195. . Эту неоднозначность, видимо, I можно объяснить тем обстоятельством, что сама философская позиция Фуко не укладывается в прокрустово ложе структурализма, на деле она оказалась намного содержательней и объемней. Фуко не отрицал того, что и в его работах было что-то, не чуждое методам структурного анализа, но, если что-то и было у него общего со структуралистами, так это их непри- ^ ятие классической рефлексивной философии и философии субъекта, которое было позаимствовано ими у Фр. Ницше, Г. Башляра, у философов- [психоаналитиков, типа Ж. Лакана. Поэтому было бы большой ошибкой отождествлять эту антисубъектную философскую стратегию с одним лишь структурализмом. Симпатии французского мыслителя к психоанализу, концептуальному аппарату и методу К. Маркса как раз свидетельствуют о более, чем структуралистской направленности его философии. Своими вы- L падами против структурализма Фуко и пытался привлечь внимание к широкому спектру своего способа философствования. Этим объясняются его неоднократные заявления по поводу основной структуралистской категории: «…что касается меня, то я никогда не употреблял слова „структура" Поищите его в Словах и вещах — вы его там не. найдете. Так вот, я хотел бы, чтобы меня избавили от всех вольностей, связанных со структурализмом…» [1375] ФукоМ. Воля к истине… С. 42. [1376] См.: Фуко М. Археология знания. С. 197. На самом деле слово «структура» в «Словах и вещах» употребляется неоднократно. Более того, в главе V «Классифицировать» есть параграф, который так и называется «Структура». Такую же реплику он повторяет и в«Археологии знания»