Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Психоанализ существенным образом отличается от традиционной науки еще и тем, что он имеет своим объектом рассмотрения не нечто общее, а субъективные психические структуры, отдельного конкретного человека. Своим делом психоаналитик занимается тогда, когда он лечит конкретного пациента, а не рассуждает о «больном обществе», которое якобы можно исцелить на кушетке у психоаналитика.

Таковы некоторые особенности психоанализа как науки. Сам факт того, что он не вписывается в рамки традиционной науки, не может служить основанием для того, чтобы его вообще «выносить за скобки» научной деятельности и тем, более считать его иррациональным занятием. В деятельности психоаналитика, как мы видели, нет ничего иррационального, мистического. Напротив, вся история психоаналитического движения свидетельствует о научном, рациональном характере деятельности психоаналитиков. Правда, в контексте психоанализа сами понятия «научность», «рациональность» приобретают новый смысл, который вполне укладывается в представления о современном культурно-историческом типе рациональности.

Идеалы и образы неклассического типа рациональности далеко выходят за рамки традиционного (классического) типа рациональности и предполагают целый комплекс непривычных для представителя классической науки критериев, таких, как: критикабельность, фаллибилизм, поссиби- лизм (всевозможность), толерантность, плюрализм, альтернативизм и др. В целом же можно сказать, что существо этого типа рациональности определяется выходом последней за узкие границы традиционного научного знания и включением в ее сферу всего того, что делает возможным бытие человека в современном мире. А это значит, что содержание современного культурно-исторического типа рациональности задается прагматичным характером нашей культуры и самой человеческой природы. Стало быть, разумными (рациональными) могут считаться любые формы знания и деятельности, которые удовлетворяют естественному желанию человека более или менее оптимально ориентироваться и «сносно» жить в нашем турбулентном мире. Иными словами, для данного типа рациональности важен лишь результат , а не способы и средства его достижения.

11.5.5.3. Философия культуры 3. Фрейда

Реконструкция и анализ классического психоанализа едва ли были бы полными, если не ответить на вопрос, который напрашивается самим собой с самого начала знакомства с учением Фрейда: если психоанализ является всего-навсего медицинским методом, направленным на лечение неврозов посредством психологической техники, то почему он воспринимается в современном сознании (как обыденном, так и научном) как одно из влиятельных течений философской мысли XX столетия, а его основатель — Зигмунд Фрейд — считается одним из величайших философов современности. Его S имя ставят в один ряд с такими мэтрами философии, как Фр. Ницше, М. Хайдеггер, К. Маркс, М. Вебер, К. Поппер и др.

Всё дело в том, что психоанализ в своей истории развивался в сле- н дующем направлении: от терапии неврозов и методики исследования бес- ! сознательных психических процессов к психологии и метапсихологиц как [ общей теории человеческой психики, которая в дальнейшем послужила i фундаментом для применения психоаналитического учения в различных [областях человеческого знания: мифологии, этнографии, социальной пси- ! хологии, культурологии, религиоведении, социологии, эстетике, этике и т. д. j Справедливости ради, следует заметить, что философские интенции Фрейда | обнаруживаются уже в его ранних работах (например, в «Толковании оно - I видений ») в ходе обсуждения им специальных проблем психиатрии и ме- \ дицинской психологии, в частности, проблемы сновидения. Но специально! к проблемам культуры, нравственности, искусства, мифологии, религии ' Фрейд обратился в своих поздних трудах, как: «Тотем и табу » (1912), I «Будущее одной иллюзии» (1927), «Недовольство культурой» (1930), « Чело - ! век Моисей и монотеистическая религия» (1939).

Первую попытку со стороны Фрейда применить точку зрения и результаты психоанализа к проблемам психологии народов, культуры, религии, в частности к психологии первобытной культуры и религии, находим в его работе «Тотем и табу». Основанием для такого исследования послужил параллелизм онтогенетического и филогенетического развития в душевной жизни: фантазии некоторых душевнобольных удивительным образом совпадали с мифологическими космогониями древних народов. Такое сходство Фрейд обнаруживает прежде всего в системе тотемизма, составляющей непременную фазу культуры всех народов, основу социальной организации и нравственных ограничений древнего человека. Большое количество обычаев и нравов в различных древних и современных обществах Фрейд понимает как остатки тотемической эпохи. Тотемизм рассматривается им как религиозная и социальная система. С религиозной стороны он выражается в отношениях почитания и заповедности между человеком и его тотемом, с социальной стороны — в обязательствах членов клана друг к другу и к другим племенам.

Пытаясь постичь сущность тотемизма, Фрейд обращается к вопросу о его происхождении. Заняв критическую позицию по отношению к существовавшим в его время теориям происхождения тотемизма: номиналистической, социологической, психологической в силу того, что в своих объяснениях тотемизма они пренебрегают связью с экзогамией, в лучшем случае последняя рассматриваетря как часть тотемистической системы, возникшая намного позже ciaMoro тотемизма, Фрейд обращается к исторической теории Ч. Дарвина (1809-1882), который не только указал на связь экзогамии с тотемизмом, но и попытался объяснить происхождение инцеста из первичного социального состояния человека.

Исходя из присущего высшим обезьянам чувства ревности, Дарвин предположил, что и человек первоначально жил небольшими группами, малыми ордами, в пределах которых ревность самого старшего и самого сильного самца не допускала полового смесительства. Эти условия дарвинской первобытной орды практически осуществляли экзогамию молодых мужчин. Каждый из изгнанных младших самцов мог основать такую же орду, в которой имело силу такое же запрещение полового общения, благодаря ревности главы. С течением времени из этих обстоятельств сложилось осознанное, как закон, правило: никакого полового общения с товарищами по очагу. С возникновением тотемизма это правило приняло другую формулировку: никакого полового общения в пределах тотема. Этим предположением, что первобытной формой человеческого общества была орда, в которой неограниченно господствовал сильный самец, Дарвин фактически утверждает примат происхождения инцеста над тотемизмом, что вполне согласуется с психоаналитическим опытом Фрейда.