Стефан Хёллер - Гностицизм

В действительности, канонические Евангелия имеют неопределенность в отношении точного характера «воскресшего тела», занимаемого Иисусом. Конечно, некоторые евангельские сообщения намекают, что оно было твердым и составленным из плоти; однако другие оставляют место для сомнения. История о дороге к Эммаусу, рассказанная в Евангелиях от Луки и Марка, повествует о том, что Иисус оказался «в ином образе» (Марк 16.12; Лука 24.13-32), и что после того, как он благословил хлеб на столе, он просто испарился в воздухе. В Евангелии от Иоанна (20.11-17), Мария Магдалина, которая, несомненно, была хорошо знакома с внешностью своего учителя, сталкивается с ним у могилы и ошибочно принимает его за садовника. После того, как она узнала его, он дает ей наказ не трогать его. Это требование, знаменитое «noli me tangere» (не трогай меня), которое дало жизнь произведениям священного искусства, может быть истолковано как означающее, что его тело было иллюзорным. Элейн Пейджелс пишет в своей книге «Гностические Евангелия»: «Так что если некоторые истории Нового Завета настаивают на буквальной картине воскресения, то другие допускают иные интерпретации».

Что было важнее в Иисусе – его плоть или дух? Даже ортодоксы ответят нам, что это дух. Поэтому вполне понятно, что гностики придают особое значение природе Иисуса и его воскресения. Две точки зрения согласуются в том, что в обоих случаях – до воскресения и после него - Иисус проявился как владеющий плотным телом. Многие гностики считали, что это тело само по себе могло быть лишь видимостью (doketos), и поэтому они были обвинены как докетики, т.е. те, которые думают, что тело Иисуса было чисто иллюзорным. (Однако, понятие «тела видимости» хорошо известно в других местах – к примеру, в Индийской традиции).

Более важным, нежели субстанция тела Иисуса, для гностиков является гностическое учение о том, что воскресение имеет глубокий личный духовный смысл для каждого, кто стремится к гнозису. Ибо разве не все мы, в каком-то смысле, мертвы и завернуты в ткань бессознательного? Не является ли наше видение закупоренным камнем неясности и бестолковости? Не самая ли дорогая наша надежда и чудесная неизбежность - видеть, что камень отвален и наша духовная природа пробудилась от эонического сна? Если это так, то почему бы не сделать, как сделал Христос, возродив дух к новой жизни? Совершенно верно, скажут ортодоксы, но это случится только после нашей смерти, когда наши давно сгнившая и исчезнувшая плоть воскреснет. Именно здесь гностики однозначно отказываются от товарищества с ортодоксами. Гностик может привести цитату из Евангелия от Филиппа: «Те, кто говорит, что Господь умер изначала и он воскрес, заблуждаются, ибо он воскрес изначала и он умер» (21) - и он мог бы добавить, что если мы хотим подражать Христу, то это мы и должны сделать. То же Евангелие говорит в другом месте:

«Если не получают сначала воскресения, будучи еще живыми, (то), когда умирают, не получают ничего» (стих 90)

Гностики считали термин «воскресение» словом-символом гнозиса, или истинного духовного пробуждения. Когда мы просыпаемся, осознавая то, кто мы такие, откуда мы пришли и куда идем, мы приходим к истинному, подлинному знанию вещей. Для гностической традиции воскресение Христа есть таинственное побуждение, содействующее нашему воскресению или пробуждению. Если этого пробуждения не происходит, тогда жизнь, смерть, воскресение и вознесение Христа были напрасными. Как пишет Ангелус Силезиус, христианский мистик семнадцатого века, весьма гностический по духу:

«Христос мог бы тысячу раз рождаться в Вифлееме — ты всё равно погиб, если Он не родился в твоей душе»[2]

(Херувимский Странник)

Imitatio Christi (подражание Христу) часто понимается как отождествление своих собственных страданий и несчастий со страстями господними и распятием. Однако, это подражание должно также включать в себя воскресение. Гностическая позиция достаточно ясна: в момент полного гнозиса пребывающая внутри божественная искра продуктивно реализуется и человек восстает из двойного гроба тела и ума, объединенного с вечным духом. Забытье отпадает прочь; воспоминание о реальности духа возвращается.

Христос – вечный освободитель

Одно из главных возражений мусульман против христиан относительно Иисуса - то, что он называется сыном Бога. В глазах мусульман неприлично говорить, что Бог имеет сына, ибо для продолжения рода необходима деятельность плоти, а это было бы ниже божественного достоинства. Хотя гностические писания свободно относятся к Отцу, Сыну и Святому Духу, они не отождествляют Иисуса со вторым ликом Троицы в виде какой-либо конкретной формы. Вопрос «сыновства» не был для них важен. Подобно мусульманам, они, быть может, уклонялись от него. Иисус помазанный (Христос) был для них таинственный эоническим существом, великой духовной силой, которая снизошла в форме посланника к человечеству. Мандейская Гинза (389 гг.) представляет самораскрытие именно такого существа, хотя его имя не упоминается:

Из места света я вышел из тебя, светлое обиталище.

Я пришел ощутить сердца, измерять и подвергать испытанию умы, узреть, в чьем сердце я живу, в чьем разуме я лягу отдохнуть.

Кто думает обо мне, о том я хлопочу; кто называет мое имя, имя того зову я.

Кто возносит мне молитву со дна падения, его молитвой я молюсь из места света.

Я пришел и обнаружил правдивые и верующие сердца. Когда я не жил среди них, уже моё имя было на их устах.

Я взял их и направил вверх, в мир света.

Отец церкви Ипполит предоставляет нам мнение о гностическом Спасителе, сохранившемся гностической школы ператов: «Я есть голос пробуждения в Эоне вечной ночи». В «Псалмах души» наасенской школы мы находим небесного, духовного Христа, умоляющего Отца направить его для выполнения своей искупительной миссии:

«Ради человечества направь меня, Отец! Держа печати, я снизойду, сквозь все эоны буду держать я свой путь, все тайны я раскрою, формы божественного существа я сделаю явными, секреты священного пути, известные как гнозис, я передам»

Иисус свидетельствует о своем высшем и непостижимом положении в ряде высказываний Евангелия от Фомы. Приведем некоторые из них:

10. Иисус сказал: Я бросил огонь в мир, и вот я охраняю его, пока он не запылает.

18. Иисус сказал: Я дам вам то, чего не видел глаз, и то, чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека.

112. Иисус сказал: Тот, кто напился из моих уст, станет как я. Я также, я стану им, и тайное откроется ему.

86. Иисус сказал: Тот, кто вблизи меня, вблизи огня, и кто вдали от меня, вдали от царствия.

81. Иисус сказал: Я - свет, который на всех Я - все: все вышло из меня и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я - там; подними камень, и ты найдешь меня там.