Людмила Микешина - Философские идеи Людвига Витгенштейна

В статье "Грамматика и философия" П.Стросон представляет дескриптивную метафизику как программу создания "общей теории человеческого языка" [132] Ibid. P. 16. ; конечно, он стремится не к описанию грамматики актуального языка, а к созданию "идеального упрощенного типа языка".

Но и такая идеальная обобщенная модель формальной структуры обыденного языка не является конечной целью исканий Стросона. Он остался верен стремлению, которое определил еще в "Индивидуалиях", - пробиться "через" язык к реальной внеязыковой действительности. И потому Стросон опять и опять говорит об онтологии, которая входит в основания грамматики [133] Ibid. P. 19. , и о необходимости создания особого "онтологического словаря" [134] Ibid. P. 16. . Глубинная универсальная грамматика нужна ему как средство анализа той информации о реальном мире, которая закреплена в базисных языковых структурах.

Во всех работах Стросона - от ранних статей конца 40-х гг. до последних, конца 80-х - один и тот же пафос доверия к языку. В языке он ищет "спасительную философскую истину". Однако напрасно Стросон думает, что это доверие к языку разделяет с ним Витгенштейн. Только на первый взгляд кажется, будто Стросон и Витгенштейн работают в рамках общей интеллектуальной парадигмы. Нам представляется, что основное различие между ними состоит именно в различии основной исходной установки.

Стросон, несомненно, аналитик, ибо он верит в язык как средство достижения истины. Но Витгенштейн - вовсе не аналитик, ибо для него язык - нечто, не доходящее до истины бытия.

В течение многих лет работы Витгенштейна читали как труды по логике, философии языка и теории значения. В лучшем случае его "Логико-философский трактат" понимался как неудавшаяся попытка создания новой метафизики.

Широко распространен миф о "двух" Витгенштейнах - раннем и позднем, и о том, что поздний Витгенштейн будто бы отказался от всего того, что считал истинным ранний. Из Витгенштейна времени "Логико-философского трактата" вырос логический позитивизм; из Витгенштейна времени "Философских исследований" - лингвистическая школа философии анализа.

Действительно, взгляды Витгенштейна претерпели существенные изменения, которые сразу бросаются в глаза при сравнении "Трактата" и "Философских исследований". Но общее отношение к языку осталось неизменным:

"Предложения не могут выражать ничего высшего" [135] Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. , - писал Витгенштейн в "Трактате". Язык описывает факты и состояния мира. "Границы моего языка есть границы моего мира" [136] Там же. С. 5-6. . Но "смысл мира должен лежать вне его" [137] Там же. С. 6, 41. . "Поэтому не может быть никаких предложений этики" [138] Там же. С. 6, 42. .

Для интеллектуала-европейца XX в. поступиться этикой не страшно. Все привыкли к тому, что этика - не наука, этика - частное дело каждого.

Но Витгенштейн - "белая ворона" среди академических ученых. Может быть, чуть-чуть утрируя, можно сказать, что Стросон - истинный профессор, т.е., по образному выражению У.Джеймса, существо, в чьи обязанности входит знать все о своем предмете и иметь собственное мнение обо всем, с ним связанном. Но Витгенштейн - не профессор. Он прирожденный философ, человек, не от мира сего, для которого так зримо, так ощутимо мыслимое переходит на уровень бытийного. Человек, который позволяет себе редкостную роскошь жить в соответствии с собственными убеждениями. В наш век институциализированной философии человек, для которого философия - не профессиональное занятие, не игра ума, не средство для чего бы то ни было, а естественная форма жизни, - такой человек поражает воображение.

Только один пример. Витгенштейн отказался от наследства... чтобы деньги не мешали философствовать. Казалось бы, так просто. Этот акт входит в типологическое описания жизни философа у Диогена Лаэртского - Фалес, Гераклит, Демокрит, все они сделали то же самое. А может быть, и не сделали, но это приписала им молва, как первое необходимое условие, предваряющее свободу философствования. Часто ли в наше время можно встретиться с такой античной простотой?

Витгенштейн - тип сократического мыслителя. И цель его жизненного поиска - не новая концепция языка и не теория значения, а обретение смысла бытия. Все остальное инструментально, вспомогательно.

Завершая работу над "Логико-философским трактатом", Витгенштейн полагал, что окончательно разрешил проблемы языка. Но значение своей работы видел в том, что "она показывает, как мало дает решение этих проблем" [139] Там же. С. 30. .

Десять лет спустя в "Лекции об этике" он повторяет те же идеи. Наши слова - всего лишь "бренные сосуды", они способны выражать только естественные значения и смыслы. Этика же - нечто сверхъестественное. "Постоянное мое стремление и, я полагаю, стремление всех тех, кто когда-либо пытался писать или говорить об этике или религии, было вырваться за пределы языка. Этот побег сквозь стены нашей темницы совершенно, абсолютно безнадежен" [140] Wittgenstein L. Philos. Rev. N.Y.: 1965. Vol. 71. n 1 (409). P. 3-12. Пер. на русск. яз. выполнил А.Ф. Грязнов (см.: Историко-философский ежегодник.89. М., 1989. С. 238-245). .

"Пределы языка" - постоянная тема размышлений Витгенштейна. Он говорит о них и в "Логико-философском трактате", и в "Философских исследованиях". За пределами языка находится то, что человек видит, повернув "глаза души", то, о чем следует молчать.

Понятно, как далеко это от лингвистического оптимизма Питера Стросона...

Можно выделить два аспекта философских исследований. Одна линия связана с построением "картины мира" и направлена на мир. Вторая связана с выявлением границ познания и мышления. В "Трактате" Витгенштейна разрабатываются оба эти аспекта, более того, они тесно взаимосвязаны. Однако проблема возможностей и границ познания и мышления рассматривается сквозь призму языка и логики. И это не случайно.

В "Трактате", по существу, ставится задача, сходная с поставленной И.Кантом: установить границы наших способностей познания. Философские исследования Витгенштейна идут именно в этом русле: что и как мы можем мыслить, каковы границы "моего мира", границы языка и логики.

Логика не выходит за границы мира, "границы мира являются также ее границами" (5.61) [141] Цифры в скобках, приведенные в данной статье, соответствуют №№ афоризмов в кн.: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. . "Субъект не принадлежит миру, но он есть граница мира" (5.632). Чем же определяется "граница мира"? "То, чего мы мыслить не можем, того мы мыслить не можем; мы, следовательно, не можем и сказать того, чего не можем мыслить" (5.61). Наконец, "границы моего языка означают границы моего мира" (5.6). Что же в таком случае представляет собой мир "Логико-философского трактата" Витгенштейна? И не есть ли это своеобразная форма субъективного идеализма и конвенционализма: язык, построенный, "следуя правилу", детерминирует мир познающего субъекта? Да и что имеется в виду под "границами языка", "границами логики"? Каким образом язык своими структурами может определять мир? Весь этот сложный комплекс вопросов связывает неразрывным образом язык, логику и онтологию. Глубинная связь логики и философии, роль логических структур в построении картины мира - вот ключ к прочтению "Логико-философского трактата".