Людмила Микешина - Философские идеи Людвига Витгенштейна

Но если принять, что логические структуры являются определяющими по отношению к языковым, то в таком случае различия в структурах (грамматиках) различных языков должны рассматриваться как вариации на одну тему, диктуемую логико-семантическими основаниями. Те глубинные структуры, которые детерминируются логикой, не должны затрагиваться этими вариациями. Инвариантное в глубинных структурах предложений связано с логическими основаниями. Так мы приходим опять-таки к той модели идеализированного языка, которая присутствует в "Трактате". Само обоснование логико-языковых структур ищется тогда не в закономерностях коммуникативного аспекта употребления языка, а в отношениях с реальностью, связывается с проблемой репрезентации картины мира. Так предложение своей структурой, формой репрезентирует определенную связь вещей. Поневоле мы в этом случае исходим из единой логики, " абсолютности" ее структур и единой картины мира (по крайней мере способов ее построения). Нам представляется, что одно из основных отличий второго периода работы Витгенштейна (концепция языка в "Философских исследованиях") заключается как раз в отказе от определяющей роли картины мира в обосновании правил языка, его границ и структуры.

На наш взгляд, нет оснований противопоставлять , как это нередко делается, философскую концепцию языка раннего и позднего Витгенштейна - ибо цели исследований и подходы к анализу языка, разрабатываемые в том и другом случае, разные. В "Трактате" язык рассматривается как сложившаяся, единая система и ставится задача выявления репрезентативного и познавательных аспектов языка в принципе - независимо от того, идет ли речь об искусственных или естественных языках. В сущности, Витгенштейн разрабатывает модель репрезентативной функции языка. В поздний период ставится задача исследования механизмов функционирования языка в системе. Закономерности и факты этого плана иные. В этом случае принимается во внимание субъект - носитель языка, наделенный определенными целями, знанием и т.д., по-иному стоят вопросы анализа смысла и значения выражений языка.

В первом случае язык рассматривается изолировано, вне контекста употребления, и исследуется в плане репрезентации картины мира. Во втором - его структуры и границы определяются многоаспектными взаимодействиями, проистекающими "извне", из системы , в которую он включен. Объясняя механизм функционирования языка, Витгенштейн здесь учитывает не только внутриязыковой контекст, но и контекст всей человеческой жизни. Естественно, мы получаем иную модель языка, иные закономерности. Структура и правила языка не выводятся из логической теории, они скорее раскрываются посредством эмпирических исследований.

Речь идет не о двух формах или способах существования языка, а о двух планах рассмотрения языка. Любой действительный язык как единое, живое, функционирующее целое имеет оба эти аспекта и не может быть понят вне их взаимосвязи. Но факты и закономерности этих двух планов существенно разные, их нельзя смешивать. Одно дело - механизм функционирования в контексте всей человеческой деятельности, другое - вопрос о его познавательном аспекте: как и что мы можем сообщать о мире средствами языка и какова тут связь с познавательной деятельностью.

Таким образом, мы имеем дело с двумя различными способами описания, двумя различными подходами к языковым системам. В "Трактате" реализуется один из них, в "Философских исследованиях" - другой, и нет смысла их противопоставлять. "Трактат" - попытка дать метод конструирования модели познавательного аспекта языка. Идеальный язык выступает как сложившаяся система , где новые предложения порождаются согласно схеме, следуя правилам - внутренним правилам системы, не выходя за ее границы.

В "Философских исследованиях", с нашей точки зрения, ставится задача моделирования аспекта функционирования языка. Язык - открытая, не завершенная система, где новые аспекты функционирования дают новые схемы порождения "согласно правилам". Вопрос тут один: есть ли это эмпирическое исследование (результат эмпирических рассмотрений), или же возможна теория такого рода моделирования? Этот вопрос аналогичен проблеме принципов построения прагматики: как возможна теоретическая прагматика? Разработка теоретических моделей функционирования языка означала бы также разработку метода конструирования определенных моделей мира, моделей определенного рода деятельности - "языковых игр".

Исследование структуры и границ языка - задача, проходящая через все исследования Витгенштейна. Но хотелось бы подчеркнуть, что идея конструирования "следуя правилу" присуща не только позднему Витгенштейну, она проходит красной нитью через обе работы и играет решающую роль при разработке и обосновании "изобразительной" концепции языка в "Трактате".

Что же нового вносит метод анализа, принимаемый в "Трактате"? Попробуем выделить некоторые основные моменты:

За логическими "строительными лесами", за принимаемым подходом к языку встает совершенно необычная картина мира - "мира" "Трактата" Витгенштейна - мира, лишенного вещей и свойств, похожего скорее на топологическую картину в пространстве возможностей.

"Трактату" присуща совершенно своеобразная, отличная от общепринятой, трактовка структуры атомарных предложений .

Необычен и метод семантического истолкования выражений языка: предложений, имен, логических связок, предикатных знаков.

В основе всего этого лежит совершенно особая трактовка образа и отношения отображения. Она же ведет к совершенно своеобразной концепции смысла атомарных предложений.

Как отмечалось, развивается нестандартная концепция логики. Вводятся особые понятия логического образа, формы отображения, логической формы отображения, логической структуры.

Вместо подразделения языка на объектный и метаязык вводится разграничение того, что в языке может быть сказано , и того, что может быть только показано .

Развивается теория неполных символов, синкатегорематических выражений языка. По-иному разграничиваются линии номинализма и платонизма в анализе языка и логики.

Наконец, утверждается, что язык не создает мир, но он задает ту сетку , которую мы используем, конструируя картину мира.

Одной из актуальных задач представляется раскрытие того концептуального каркаса, который лежит в основе метода Витгенштейна. Анализ языка он начинает с высказываний (атомарных предложений), однако, в отличие от Фреге, не считает предложения обозначающими выражениями. И дело тут не в способе их членения, главное в методе - в трактовке простого предложения как образа положения вещей (Sachverhalt), в том, что для Витгенштейна: "Предложение - образ действительности. Предложение - модель действительности, как мы ее себе мыслим" (4.01).