Хаймо Хофмайстер - Что значит мыслить философски [Поиск фундамента всего знания и всего сущего]

Половое общение (commercium sexuale) — это взаимное использование одним человеком половых органов и половой способности другого (usus membrorum et facultatum sexualium alterius), естественное (благодаря которому создается существо, им подобное) или противоестественное, которое есть общение или с лицом того же пола, или с животным, принадлежащим к иному роду, а не к человеческому; от этих нарушений закона, противоестественных пороков (crimina carnis contra naturam), название которых иногда не произносится, никакими ограничениями и исключениями нельзя избавиться как от ущерба, наносимого человечеству в нашем собственном лице.

Естественное половое общение — это общение либо по чисто животной природе (vaga libido, venus volgivaga, fornicatio), либо по закону. Половое общение по закону есть брак (matrimonium), т. е. соединение двух лиц разного пола ради пожизненного обладания половыми свойствами друг друга. — Цель рождения и воспитания детей хотя бы и была целью природы, для [осуществления] которой природа вкоренила взаимное влечение полов, но для правомерности этой связи вовсе не требуется, чтобы человек, вступающий в брак, ставил перед собой эту цель; в противном случае брак расторгался бы сам собой, после того как прекращалось бы деторождение.

Собственно, даже если предположить, что имеется желание использовать половые свойства друг друга, брачный договор не произвольный, а необходимый договор по закону человечества; это означает, что, если мужчина и женщина хотят наслаждаться половыми свойствами друг друга, они необходимо должны вступить в брак, — это необходимо по правовым законам чистого разума. [688]

Это определение через взаимное использование в частном праве предшествует различию между вещным правом и личным правом. Вещное право — это право, по которому личности приобретают вещи и пользование ими относительно других личностей. Так, я обладаю исключительным правом пользования этой авторучкой, которой и пишу это. Она моя и принадлежит мне. Я могу отдать ее взаймы, подарить и продать. Как личность я могу иметь собственность, а также защищать ее от чужих притязаний. В противоположность этому личное право — это право «по законам свободы определять… к тому или иному действию» произвол другого. [689]Это право можно получить всегда только по договору, и оно есть право одного требовать от другого действия относительно какой-то вещи. Наряду с этими двумя формами права Кант называет и третью — «право владения внешним предметом как вещью и пользования им как лицом». [690]Оно называется также и «правом домашнего быта» и образует границы определения брака как «полового общения». Здесь речь идет о неотчуждаемости приобретения:

Это право представляет собой право владения внешним предметом как вещью и пользования им как лицом. — Мое и твое, согласно этому праву, есть домашнее мое и твое и отношения в этом состоянии — это отношения общности свободных существ, которые благодаря взаимному влиянию (лица одного на другого) согласно закону внешней свободы (причинности) составляют сообщество членов чего-то целого (лиц, находящихся в общности), называемое домашним бытом. [691]

С точки зрения сохранения рода половое общение, если не обращать внимание на кантовское требование ограничить его только деторождением, считается необходимой для существования человека вещью. Независимо от того, служит ли это «взаимное использование» половых свойств для деторождения или исключительно для цели взаимного наслаждения, Кант задается вопросом, сочетается ли «разумеется, само по себе чисто животное… общение между мужчиной и женщиной» [692]одновременно со свободой и разумностью человека. Не состоит ли половое общение с партнером вследствие этого в противоречии с моим разумом и с разумом другого человека? Может ли соответствовать категорическому императиву использование «половых свойств только ради скотского наслаждения»? [693]Что прежде всего противостоит в половых отношения свободе, так это то, что в нем «одна сторона отдается другой». [694]

В этом акте человек сам обращает себя в вещь, что противоречит праву человечества по отношению к собственному лицу. [695]

Эта отдача одной стороны другой представлена как отказ от человеческой свободы и как унижение, поскольку влюбленный, который всегда может быть только самой целью, но никогда средством для другого, сам становится объектом наслаждения. Тем самым уничтожается «человечество», право которого заключено в том, чтобы к нему относились « и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда… только как средству»? [696]Превращение-в-вещь личности в половом акте Кант считает только тогда допустимым, если оно происходит в условиях взаимности, поскольку только благодаря ей можно восстановить самостоятельность личности:

Возможно же это лишь при одном условии: в то время как одно лицо приобретает, словно вещь, другое, это другое лицо в свою очередь приобретает первое; ведь только так оно снова обретает себя и восстанавливает свою личность. [697]

В том, что партнеры состоят в долгом общении на основе взаимности, т. е. встречаются не для «однократного наслаждения», Кант видит превращение супружеского сожительства, «copula carnalis», в нравственное:

Приобретение супруги или супруга происходит, следовательно, не facto (путем сожительства) без предшествующего договора и не pacto (по одному лишь брачному договору без последующего сожительства), а исключительно lege, т. е. как правовое следствие из обязательства вступить в половую связь не иначе как посредством взаимного владения лицами, которое осуществляется лишь через такое же взаимное пользование их половыми свойствами. [698]

Антропологический интерес представляет для Канта не моральность, которую он приписывает брачному половому общению, а лежащее в ее основе понимание человека как двойственного существа, которое состоит в половом общении либо по закону, либо «по чисто животной природе» [699]и, следовательно, состоит из двух частей — животного и разума. То, что платоновский Аристофан изображает в мифе как потребность в дополнении со стороны бытия-женщины и бытия-мужчины, у Канта рассматривается как непостоянная страсть («vaga libido» [700] ).

Можно страстно спорить с кантовским определением брака, ссылаясь на то, что оно находится в «Метафизике нравов» в разделе учения о праве, а не в разделе учения о добродетели, можно также утверждать далее, что объятия никак не могут быть превращением-в-вещь одного партнера другим, тем не менее это никак не меняет того обстоятельства, что это сомнительное определение есть следствие предварительного философского решения, благодаря которому оно формулируется и от которого оно существует независимо. Самое главное в этом предварительном решении состоит в выявлении дизъюнктивности отношения природы и свободы, в которое вовлечены мы сами и из которого не знаем, как выпутаться. Природа, говорит Кант, есть сущность явлений неизвестного нам сущего, и этого для современного научного понимания вполне достаточно. Эти явления существуют при условии возможности познания. Человек, познающий себя как часть природы, убеждается, что он может распознать свою собственную сущность только в самой-по-себе свободе как самоцели. Поскольку природа в совокупности представляет собой явление, то и его собственная телесность — это тоже явление. Тело вместе с тем есть вещь. И только лицо есть цель сама по себе и как таковое — предмет внимания и наделения достоинством. Поэтому то, что не является лицом, обладает лишь «относительной ценностью», оно сохраняет себя только благодаря связи с «целью самой по себе» и является «вещью». [701]Поэтому для Канта собственное тело уже давно не было «агрегатом», как для Декарта, и он отличал его в то же время от всех других внешних вещей. Лицо не вправе распоряжаться телом так же, как другими вещами и приобретение его происходит согласно «вещно-личному праву». Кант никогда не защищал того представления, что тело и душа не составляют целостной взаимопринадлежности, нет, только для него осталось непонятным, как же следует мыслить эту целостность в его различии и взаимопринадлежности.