Ларс Свендсен - Философия философии

Первый тип – когда мы толкуем самих себя, но при этом прячем собственную сущность. Это естественная превратность. Второй тип можно назвать философской превратностью – в этом случае некоторые усвоенные нами теории мешают пониманию бытия. Впрочем, любая философская деятельность начинается в условиях такого превратного понимания – не существует никакой нейтральной позиции за пределами метафизики. Вопрос о бытии – это вопрос, которого мы не можем избежать, поскольку он лежит у истоков нашего бытия. К примеру, мы задаем вопрос о том, почему вообще существует что-либо, а не ничто. Именно поэтому Хайдеггер утверждает, что метафизика заложена в нашу сущность. Мы не можем полностью избежать метафизики, но можем сформировать осознанное отношение к ней. Именно этого, согласно Хайдеггеру, нет у Карнапа, поскольку Карнап не замечает, что его «научное понимание мира», лишь еще одна из форм метафизики. Карнап и Хайдеггер были единодушны в том, что метафизика не так проста, но по-разному понимали ее сущность и методы ее преодоления.

Карикатура на континентальную философию, нарисованная представителем аналитической традиции, обличает отсутствие уважения к логическим правилам, отрицание науки, пренебрежение точностью при определении понятий и попытки выдать неясность за глубину. Особенно часто достается Хайдеггеру, которого выставляют этаким шарлатаном. Кроме того, континентальную философию часто обвиняют в преклонении перед историей философии, в жертву которой приносится собственно философская работа. Континентальная философия деградирует до бесконечного повторения истории философии, не имеющего никакой конкретной цели и не служащего для иллюстрации актуальных проблем. С другой стороны, аналитическую философию часто представляют исключительно сциентистской, антиисторичной, сухой и настолько озабоченной правилами аргументирования, что за ними совершенно исчезает цель. Представители аналитической традиции с ужасом наблюдают за тем, как континентальные философы балансируют на шатких понятиях, лишенных точных определений и связанных между собой весьма непоследовательной логикой. В то же время последователи континентальной традиции с неменьшим страхом смотрят на аналитических философов, которые напрочь игнорируют историю используемых понятий и слепо доверяют наукам, которые наделены монополией на открытие истины о мире.

Как в любых карикатурах, в этих содержится зерно истины. Они чутко улавливают некоторые черты аналитической и континентальной философии, но лишь отрицательные черты. Наиболее авторитетные современные философы обеих традиций едва ли подойдут под такое описание. Аналитическая философия традиционно опиралась на естественные науки и эмпирические данные, скептически относилась к Канту и враждебно – к Гегелю и Хайдеггеру. Но со временем, когда эмпирический проект столкнулся с довольно глубокими проблемами, именно Кант и Гегель оказались самыми актуальными собеседниками. Самые многочисленные и серьезные работы последних лет по Канту, Гегелю и Хайдеггеру были написаны англоамериканскими философами, получившими образование в рамках аналитической традиции. Юрген Хабермас и Поль Рикёр со своей стороны могут послужить наглядными примерами континентальных философов, открывших для себя богатые ресурсы аналитической философии. Самые лучшие философские работы наших дней невозможно однозначно отнести ни к аналитической, ни к континентальной философии. Такие философы, как Хабермас, Роберт Брандом, Джон Макдауэлл и Хилари Патнэм, не относятся ни к одной из традиций, но соединяют в себе лучшие черты обеих. Возьмем, к примеру, Патнэма: его ранние работы явно относятся к аналитической традиции как по стилю, так и по содержанию, но в последние двадцать лет он все чаще высказывает мнения, более характерные для континентальной традиции, к примеру, что философия ближе к искусству, чем к науке. С другой стороны, в стиле изложения он по-прежнему остается аналитическим философом.

Самый плодотворный диалог между аналитической и континентальной традициями происходит тогда, когда они обсуждают свою общую историю, предшествовавшую расколу. Речь идет о философских учениях XVIII–XIX веков, и в особенности о философской системе Канта. Проблема только в том, что две традиции понимают Канта по-разному. Аналитические трактовки, как правило, принимают во внимание лишь отдельные отрывки из кантовских текстов, к примеру, главу «Трансцендентальная дедукция чистых рассудочных понятий» из «Критики чистого разума», и цель их состоит в том, чтобы выяснить, выполняет ли текст поставленную задачу, например, удается ли ему опровергнуть скептицизм. Континентальные трактовки часто рассматривают философию Канта как одно целое, исходя из идеи, что отдельные тексты можно понять и оценить лишь в свете целостной системы. Кроме того, континентальные трактовки чаще принимают во внимание исторический контекст, в котором создавались произведения. Представители аналитической традиции стремятся переформулировать, уточнить и зачастую формализовать философию предшественников, не обращая особого внимания на исторический контекст. Представители континентальной философии, напротив, убеждены, что идею невозможно вырвать из контекста без существенных потерь. Для аналитической традиции историчность философских проблем не имеет особого значения, и потому создается такое впечатление, что они извлекают философские проблемы из некоего вневременного хранилища, на которое исторические события не оказывают никакого влияния. Философские вопросы возникают в определенных исторических контекстах, равно как и ответы на эти вопросы. Это не означает, что за пределами своего исторического контекста вопрос теряет актуальность, но для того, чтобы понять вопрос, необходимо понимать и контекст. А чтобы рассматривать некую проблему в свете сегодняшней исторической ситуации, необходимо понимать, чем сегодняшняя ситуация отличается от прежней.

Осознание собственной историчности было визитной карточкой континентальной философии с самого начала ее развития. Аналитическая философия, напротив, практически полностью игнорировала тот факт, что она сама является исторической традицией. Лишь в последние 10–15 лет ситуация начала меняться. Изначально представители аналитической школы решали проблемы из некого «вечного» списка, не принимая во внимание историю их решения и тексты современников. На самом деле, аналитические философы вели себя даже более консервативно, чем континентальные, в том смысле, что они пытались решать вечные проблемы вне контекста, пользуясь нейтральными методами. Такой подход можно назвать базовым для современной философии, как в эмпирической, так и в рационалистской традиции. Без сомнения, он принес философии много пользы, поэтому континентальные философы демонстрируют недальновидность, отвергая его за «антиисторичность». Точно так же недальновидны аналитические философы, отвергающие континентальную философию исключительно в силу недостатка логической стройности и не ценящие более широкий контекст, который учитывается в этой традиции при решении проблем.