Ларс Свендсен - Философия философии

Комментарий постепенно стал самым распространенным жанром и в аналитической философии, так что можно обсуждать, натурализм Куайна , а не натурализм вообще. Если рассматривать историю философии как единое целое, такой подход является скорее правилом, нежели исключением. Крантор, комментатор Платона, написал в 300 году до н. э. комментарий к «Тимею», и уже в 100 году до н. э. такая форма философского исследования получила широкое распространение. Начиная с этого момента философы говорили не о самих по себе проблемах, а скорее о том, что философы прошлого – прежде всего Платон и Аристотель – писали об этих проблемах. В средневековой схоластике эта форма исследования стала практически единственной. Философское образование в общем и целом сводилось к разъяснению философии Аристотеля, и многие философы сделали карьеру, занимаясь исключительно комментированием его трудов. Эта тенденция сохранялась вплоть до возникновения новейшей философии во времена Декарта. Для философов той эпохи было важнее подчеркнуть свой разрыв с прошлым, нежели поддерживать с ним постоянный диалог. Аналитическая философия – это именно та традиция, в которой разрыв с прошлым проявился сильнее всего, но, как я уже говорил, и здесь в последнее время возрождается жанр комментария. Таким образом, и здесь мы не найдем надежного критерия для разграничения традиций.

Противостояние континентальной и аналитической философий невозможно свести к какому-то одному пункту. Можно попытаться разграничить их, описывая аналитическую философию как «сциентистскую», а континентальную как «гуманистическую». Вплоть до Возрождения не существовало различия между гуманитарным и научным взглядом на мир и человека, но затем оно наметилось, и противостояние континентальной и аналитической философий можно трактовать как проявление этого разделения. Разумеется, и в континентальной философии можно обнаружить претензии на научный подход: и Гуссерль, и Хайдеггер подчеркивали необходимость обеспечить «научность» философского исследования. Тем не менее большинство философов смотрели на науку скорее как на одну из проблем философии, нежели как на образец, которому следует подражать при решении проблем. Многие континентальные философы, особенно после Второй мировой войны, считают науку потенциально опасной идеологией. Свойственная науке рациональность считалась одной из предпосылок к геноциду и массовому истреблению. Впрочем, некоторые представители континентальной традиции пишут о естественных науках и логике безо всякой враждебности, точно так же, как некоторые аналитические философы пишут об истории, искусстве и смысле жизни. Можно говорить об основных тематических предпочтениях той или иной традиции, но нет никаких оснований для проведения строгого разграничения в этой области. Если изучить, какие идеи господствуют в обеих традициях сегодня, то можно обнаружить довольно большое сходство. Скажем, «языковой поворот» имел место в обеих традициях. Ведущие представители и аналитической, и континентальной философии, такие как Куайн и Деррида, отрицали эпистемологический фундаментализм.

Выяснение отношений с метафизикой характерно для обеих традиций, но происходило оно по-разному. Аналитическая философия пыталась избавиться от метафизики и считала, что может прочно обосноваться за ее рамками, тогда как континентальная философия укоренилась в пределах метафизики, руководствуясь идеей, что любая попытка выйти за ее пределы обречена на провал, и стремиться нужно лишь к тому, чтобы сохранять самообладание в отношениях с метафизикой. Что любопытно, представители аналитической традиции считают континентальную философию худшей из возможных форм метафизики, и это взаимно. В этом смысле очень показательны отношения между Хайдеггером и Карнапом.

Одна из характерных черт логического позитивизма – почти ожесточенное противостояние любой метафизике. При этом метафизикой позитивисты считали практически всю предшествующую философию и стремились преодолеть ее, отдавая предпочтение строго научным формам познания мира. Карнап всем сердцем поддерживал такое отношение к метафизике. Логический позитивизм признавал только два типа проблем: логические и эмпирические. Это означает, что решать проблемы можно либо путем формального логического анализа языка, либо путем эмпирического исследования мира. Проблемы, которые не решаются ни одним из этих способов, просто не считались существенными. В статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка» (1931) Карнап рассматривает текст Хайдеггера «Что такое метафизика?» (1929) и подвергает его логическому анализу. Карнап относит себя к лагерю «противников метафизики». Но если предшественники могли лишь утверждать, что метафизика ошибочна, неясна или неплодотворна, Карнап заявляет, что может нанести метафизике смертельную рану, доказав, что она попросту неполноценна и лишена смысла. Метафизика порождает лишь «мнимые предложения» ( Scheinsätze ), либо используя слова, лишенные смысла, либо комбинируя слова против синтаксических правил (либо совершая обе ошибки одновременно). Карнап разносит текст Хайдеггера в пух и прах. Он делит все предложения Хайдеггера на три группы: (1) осмысленные предложения, (2) предложения, которые лишены смысла, так как составлены неправильно с точки зрения грамматики или противоречат сами себе, и (3) предложения, которые лишены смысла, поскольку составлены из бессмысленных слов. Карнапу удается найти у Хайдеггера несколько осмысленных предложений, но большая часть текста лишена смысла, поскольку Хайдеггер использует слово «ничто» для обозначения объекта. Предложение «Ничто само себя ничтит» служит кульминацией, поскольку в нем автор изобретает новое бессмысленное слово «ничтить», благодаря которому предложение становится вдвойне бессмысленным. И так далее.

Хайдеггер, в свою очередь, заявил бы, что позиция Карнапа тем не менее метафизична. Для Хайдеггера преодоление метафизики само по себе является метафизической проблемой. Под метафизикой в данном случае понимаются и (1) системы, сформированные философской традицией, и (2) неотъемлемая часть человеческого бытия. Быть человеком – значит иметь понимание бытия, и потому метафизику нельзя просто «отменить». Вместо этого следует осмыслить метафизику, чтобы прийти к пониманию ее роли в нашей жизни, в понимании нашего бытия-в-мире. С другой стороны, у нас есть склонность прятаться от самих себя, и иногда мы понимаем себя неправильно. Наше понимание бытия оказывается превратным. Существует несколько типов такого превратного понимания.