Ларс Свендсен - Философия философии

Философ Х утверждает, что представление, которое я считаю истинным в повседневной жизни, не выдерживает рациональной критики к примеру, представление о свободе воли. Философ Х заявляет, что свобода воли не может существовать в мире, неизбежно управляемом природными законами. Я могу избрать различные стратегии возражения. Я могу опровергнуть его аксиому какой-нибудь другой аксиомой, могу попытаться доказать, что люди неизбежно должны считаться существами, обладающими свободой воли, и что позиция философа Х ошибочна. В такой ситуации и философ Х, и я будем действовать исходя из этого, что позиция каждого безальтернативна. Но я могу избрать и другую стратегию, просто-напросто показав, что имеются альтернативы позиции философа Х. В этом случае мне не придется доказывать, что существует только одна альтернативная позиция, которую мы обязаны занять, я должен буду лишь показать, что существуют и другие возможные позиции наряду с позицией Х. То есть аргументация будет строиться не на том, что мы неизбежно обладаем свободой воли, а на том, что мы можем ею обладать. В истории философии к такому методу особенно часто прибегали скептики, показывая, что одна альтернатива так же возможна, как другая. Кант развил подход скептиков в своем методе, который он называет полемическим использованием разума. Этот метод заключается в непрерывной критической оценке, так что проблема не решается раз и навсегда, но ведется постоянная борьба с различными формами догматизма путем демонстрации других, не менее возможных альтернатив. Важнейший результат философского исследования заключается для меня не в том, что я открываю новую истину, но скорее в том, что я обретаю способность одновременно видеть несколько вариантов: спектр возможностей моей мысли расширяется. При этом весьма важно, чтобы эти варианты не были взяты с потолка. Они должны быть обоснованными. Иногда для того, чтобы дать дорогу новому, требуется доказать, что старое неверно, но зачастую различные варианты решения одной проблемы могут существовать бок о бок как взаимодополняющие перспективы.

Предпосылкой к размышлениям о мире служит не теория относительности Эйнштейна, не эволюционная теория Дарвина и не психоанализ Фрейда. А также не эмпиризм Юма, не трансцендентальная философия Канта и не феноменология Гуссерля. Предпосылкой и исходной точкой служит знакомая нам всем повседневность. Разумеется, некоторые научные теории оказывают влияние на наше обывательское восприятие мира, но в значительной степени эта наивная картина мира остается донаучной. Без этого повседневного опыта, связанного различными условностями и установившимся порядком, теории вообще не могли бы появиться. Теории появляются потому, что установившийся порядок и принятые условности не всегда позволяют нам хорошо справляться с повседневностью. Отдельные условности вступают в противоречие, мир не отвечает нашим ожиданиям, возникают конфликты интересов. Мы оказываемся в ситуациях, когда нам приходится выбирать между дружбой и беспристрастностью, свободой и порядком, индивидуальным и коллективным и т. д. Нам непонятно, как вести себя в этих ситуациях и что предпринять. Можно сказать, что, если наши ожидания не подтверждаются, мир становится ненадежным. И тогда возникает потребность в теоретическом осмыслении мира с целью снять фрустрацию. Важно подчеркнуть, что теоретические исследования подразумевают, что у нас уже есть определенные бытовые представления – без них не возникло бы фрустрации, а следовательно, не было бы повода заняться теорией. Окунаясь в теорию, мы стремимся разобраться с теми аспектами окружающего мира, которые кажутся нам самыми важными. Постепенно мы приобретаем определенную теоретическую подготовку именно в этих аспектах, при этом наша точка зрения является результатом углубленного изучения определенных, интересных нам, аспектов повседневного опыта. В результате теоретических изысканий в наши обывательские представления могут вноситься коррективы, но эти коррективы не могут просто отменить повседневный опыт как таковой, потому что именно он лежит в основе всего.

Джон Кекес выделяет следующие возможные перспективы, или «режимы рефлексии»: естественные науки, история, этика, эстетика, религия, субъективность. Этот список кажется мне достаточно случайным в том смысле, что он не обязательно должен состоять именно из названных пунктов, но многие могут согласиться, что таковы самые распространенные точки зрения на действительность. Естественные науки пытаются объяснить мир, указывая на регулярные соответствия между причинами и следствиями. История – здесь она понимается в широком смысле и включает также социологические дисциплины – пытается объяснить мир через описание человеческих обществ, организаций и конвенций. Религия пытается объяснить мир сверхъестественным порядком, который объясняет происхождение и придает смысл всему сущему. Этика не столько объясняет, сколько оценивает и пытается установить нормы для оптимальной организации нашей жизни и деятельности общественных институтов. Эстетика тоже скорее оценивает, но для нее критериями являются красота, уродство, стиль и другие внешние свойства объектов. Субъективная точка зрения связана с тем, какую роль наш личный опыт и интересы играют в общей картине мира. Между различными перспективами нет четких и непроницаемых границ. Эстетика и этика плавно перетекают друг в друга, религия связана с эстетикой, наука – с историей и т. д. К тому же очевидно, что различные перспективы имеют разную значимость для разных людей – для меня религиозная перспектива может быть менее важна, чем для кого-то другого, и тем не менее я признаю, что она имеет право на существование. Каждая перспектива пытается своим способом объяснить нам мир, а философия пытается понять эти столь различные способы понять мир. Таким образом, философия – это искусство удерживать в уме как минимум шесть мыслей одновременно.

Для того чтобы описать какое-то событие, можно использовать любую из упомянутых перспектив. Возьмем в качестве примера террористическую атаку на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года. Естественные науки могут изучать физические характеристики этого события, которые привели к конечному результату. История может осветить идеологические противоречия, лежавшие в основе теракта, а также их социальные и исторические истоки. Религия может оценить «духовную» составляющую этого события и то, насколько оно согласуется с высшей справедливостью. С точки зрения этики можно говорить о том, насколько произошедшее оправданно: был ли теракт безусловным злом, или США получили по заслугам? В эстетической перспективе можно рассматривать это событие как готовый голливудский фильм, обладающий определенными визуальными характеристиками. В субъективной перспективе мы говорим о том, какую роль сыграл теракт в моей жизни, изменив мир, в котором я продолжаю жить.