Карл Ренц - Комментарии к Евангелию от Фомы

Да, Бог — это также и любовь, но Он же и ненависть. Поэтому То, которое есть Абсолютная любовь, не знает любви, просто нет определения любви. Любовь есть и без идеи любви, но неназванная. Ты желаешь отсутствия различий, отсутствия идеи второго, отсутствия определений. Ты испытываешь ностальгию по свободе, которой Ты был всегда. И когда ты становишься этой свободой, ты видишь, как глупо её искать. Но ты, ты ничего не можешь сделать для её обретения. Именно поэтому мы говорим о божественном происшествии. Ты полностью недвижим, но не из-за неподвижности.

Я был скрытым Богом и хотел себя познать.

Я влюбился в себя и хотел узнать, что же я полюбил. Отсюда эта страсть. В этой воображаемой жизни ты так собой очарован, что постоянно попадаешь в свою собственную ловушку. Это символ гнозиса: змея смотрит на свой хвост и, будучи очарованной его движением, думает, что это другая змея. Так всё начинается. И когда она кусает свой собственный хвост, она понимает, что никакой другой змеи нет, и затем другая змея исчезает. Именно это зовётся состраданием.

Тибетцы, изучавшие феномен смерти, написали «Бардо Тодол». Разве этот текст не является выражением сострадания?

Нет, но это прекрасное осмысление того, что ты есть. Для Того, что ты есть, это не делает погоды, это ни полезно, ни бесполезно. То, что ты есть, никогда не ищет практической выгоды, никогда не спрашивает, полезно это или нет: выгода — часть представления.

Сострадания нет ни в одной из книг — ты не сможешь найти сострадание в каком-либо конкретном месте. Есть только сострадание, потому что сострадание есть во всём, что существует. С таким пониманием, которое есть Бог, оно не может находиться или отсутствовать в каком-либо месте, и нет книги, содержащей больше сострадания. Ты можешь говорить лишь о жалости к себе, поскольку о сострадании мы говорить не можем. И никто не может им обладать: его нельзя схватить и запереть в книге, или в каком-то конкретном месте, или в некой истине. Сострадание — это полное отсутствие второго, когда нет даже «одного»: только тогда есть сострадание. Всё остальное — жалость к себе.

Иисус говорил слишком уж много.

Нет, конечно. Я бы не сказал, что Иисус слишком много говорил, а скорее, что Иисус никогда не говорил. Как бы он мог говорить слишком много? Он не говорил ничего и никогда. Как Будда в «Алмазной сутре»: «Никогда не было Будды, странствующего по земле, и никогда не будем. Сорок лет я проповедовал, но никогда никому мной не было сказано ни слова». Это высшее учение Будды. Иисус никогда не ходил по этой земле, так же как и То, которым ты являешься. То, которое есть ты, никогда ничего не говорило: ни слишком много, ни достаточно.

Что такое саможаление?

Пока ты — личность, ты видишь других. Если ты жалеешь других, то причина этого — твоя жалость к себе как к личности. Сначала погрузись в себя и посмотри на других оттуда. Но поскольку внутри себя ты никого не сможешь найти, ты не найдёшь и других. Так ты увидишь, кто к кому испытает жалость. Потому что в этом отсутствии «меня» больше нет саможаления. Но есть сострадание, поскольку больше нет других.

Иисус сказал: Это небо прейдёт, и то, что над ним прейдёт. Те, которые мертвы, не живы, и те, которые живы, не умрут. В те дни, когда вы ели мёртвое, вы делали его живым. Когда вы окажетесь в свете, что вы будете делать? В тот день, когда вы были одним, вы стали двое. Когда же вы станете двое, что вы будете делать?

Есть исследователи, интересующиеся работой мозга, особенно тем, как в него проникают верования. Они говорят, что это похоже на взаимодействие тела с вирусами, в том смысле, что религии, к примеру, подобны эпидемиям, затрагивающим мозг.

Да, это взаимоотношения и взаимодействия Сознания. Эта цепь реакций в Сознании называется сознанием кармы. Выдающееся религиозное событие порождает что-то вроде эха, заполняющего всё Сознание. Поэтому Сознание самое глупое, поскольку верит во всё, что само же создаёт.

Доктор, а гнозис — это вакцина?

Гнозис — это то, что называется божественной случайностью, стихийным исцелением. Бог был загипнотизирован собственным движением, однако благодаря знанию истинного Я, Он пробуждается от гипнотического состояния, в которое сам себя ввёл. Это змея — как сказано ранее — видящая движение собственного хвоста и принимающая это движение за другую змею. С пониманием, что то, что движется, не отличается от того, кто это воспринимает, или что воспринимающий и воспринимаемое есть Одно, с исчезновением всякой мысли об отдельности гипноз также исчезает. В Знании змея снова становится Тем, что есть.

Но если мы кусаем свой хвост, нам больно!

В тот момент, когда ты кусаешь свой собственный хвост, ты осознаёшь, что не отличаешься от того, что знаешь. И это — сострадание, абсолютное сострадание: прикасаясь к тому, что ты считаешь собой, ты тронут. Сострадание там, где нет никого, кто сострадает другому. В Самопознании остаётся только сострадание. Сострадание — это бесконечное переживание истинного Я, и это — реализация.

Как могла змея, которая есть Единственное, поверить, что её собственный хвост — это другая змея?

Естественным, спонтанным пробуждением в настоящее. Абсолютное непроявленное истинное Я пробуждается в «я» осознавания, света, первого переживания бытия. Из первого переживания рождается второе: «Я есть сознающее бытие, знающий». И от этого знающего рождается неведение. Всё это составляет троицу.

Является ли третье из них состоянием отделённости?

Да, это мир, отделённость, однако чувство бытия — уже отделённость, поскольку оно означает зависимость. Быть осознанным — значит уже быть зависимым от осознавания, поэтому это не свобода. Осознавание как первый акт раскрытия истинного Я является его зеркалом, но это зеркало прорывается в сознание. В «я есть», втором акте раскрытия, находится вневременное пространство, и из этого бесконечного пространства создаётся настоящее. Однако это зеркало тоже является гипнозом.

Первое чувство бытия является первым шагом выхода из Того. Это уже развёртывание. Это больше не То. Осознавание — это состояние пробуждённости, и пробуждённость зависит от пробуждения. Но То, которое абсолютно, не нуждается в пробуждении, чтобы быть пробуждённым.

Лишь тогда, когда осознавание знает себя как осознавание Того, исчезает вопрос «Кто я?» и остаётся только То, которое абсолютно: то, что есть Тайна и что не может быть затронуто или познано. Но осознавание Того — это уже шаг вовне. Как только ты сочтёшь идею существования реальной, ты выйдешь из Того.