Платон - Собрание сочинений. Том 4

Ход мыслей в этом последнем произведении Платона действительно производит впечатление какой-то незаконченности, недоделанности: возможно, здесь и сказалось его старческое состояние, благодаря чему он просто не успел довести свои «Законы»' до настоящей логической и стилистической завершенности. Впрочем, в «Законах» попадаются такие места, которые явно разграничивают одну часть исследования от другой. Так, в конце III книги (702е) совершепно очевидно формулируется переход от вступления, которому носвящены первые три книги, к установлению законодательства. А в другом месте (XII 960Ь) прямо говорится об окончании законодательных проектов.

Но суть дела не в этом. Из истории философии, литературы, искусства и вообще человеческой культуры можно привести сотни случаев, когда престарелые авторы создавали самые замечательные произведения в своих областях. Поэтому для пас будет достаточно признать только то несомненное обстоятельство, что «Закопы» Платона действительно не доведены до настоящего завершения (впрочем, многие другие произведения Платона тоже лишены такого логического порядка и стилистической отделки, которые нам хотелось бы видеть в связи с идеями, развиваемыми в этих произведениях). Сущность дела заключается в том, что в этом обширнейшем произведении Платона отражена новая ступень в развитии его философии. И хотя эта ступень в значительной мере уже предопределена всей предыдущей эволюцией творчества Платона, нигде не доходит он до таких последовательных и ошеломляющих выводов, высказанных в столь откровенной форме. Поэтому слишком уж низкая оценка «Законов» у большинства исследователей не соответствует исторической действительности. Можно, а часто и пужно бывает принципиально отвергать воззрения Платона, развиваемые им в «Законах». Но историк философии, как и вообще всякий историк, излагает не только то, что ему лично нравится и что соответствует его собственным философским взглядам. И если подходить к «Законам» чисто исторически, а не субъективно, то значение этого произведения окажется настолько большим, что в некоторых отношениях оно будет даже превосходить значение других диалогов Платона.

Между прочим, традиционная низкая оценка «Законов» у исследователей и читателей, основанная на антиисторическом подходе к этому произведению, привела к тому, что в научной литературе имеется только небольшое количество подробных и внимательных анализов этого произведения; и даже просто систематическое изложение «Законов» встречается редко, причем обычно имеет общий характер и не выявляет их структуру. Нам приходится поэтому нарушить эту традиционную чересчур низкую оценку «Законов» и дать по возможности их стройную и логически выдержанную композицию. Те места, где логическая последовательность у Платона нарушается, мы будем специально указывать в композиции диалога. Так же мы будем поступать и относительно тех мест, где логическая последовательность имеется, но не формулируется Платоном в ясном и законченном виде.

Сообщение о месте, участниках и основной теме диалога (1 624а — 625с). Основпая тема — государственное устройство и законодательство.

1. Формулировка основного принципа законодательства (I 625с — 632d). а) Отрицательная формулировка: законодательство должно основываться не на иптересах войны, как то было до сих нор в Спарте и на Крите (625с — 628а), и тем более пе на интересах граж- данского междоусобия (628b—е), чему вполне соответствуют взгляды поэтов Тиртея (629а—е) и Феогнида (630а—d). б) Положительная формулировка: законодательство должно быть основано на добродетели, взятой во всей ее совокупности, и на справедливости, имеющей целью всеобщий мир и безопасность граждан, а не войну и приобретение богатства (628с—е; 630d — 632с): такое законодательство вполне соответствует основным человеческим благам — здоровью, красоте, силе в беге и в прочих движениях тела, богатству (631Ь—с) и особенно основным божественным благам — разумению, здравому состоянию души, справедливости и мужеству (631с); законодатель действует на основании этого «руководящего разума» как в браках и воспитании детей, так и во всех взаимоотношениях людей, частных и общественных, включая психическое и физическое состояние граждан (631d — 632b), их достояние и их расходы, добровольные и недобровольные сообщества, почести и наказания, погребение умерших (632Ьс). в) Необходимость стражей для всего общественного правопорядка (632cd).

Развитие основного принципа законодательства(632d— 650b). а) Правильное законодательство предполагает торжество добродетели: с привлечением законов Зевса и Аполлона собеседники дискутируют о добродетелях, среди которых они выделяют выносливость (632е — 633с), борьбу с необузданными удовольствиями и страстями (633с — 634d), повиновение начальству (634d— 635а). б) Критикуются сисситии, гимнасии и другие обычаи (635Ь — 636е), а также говорится о необходимости иметь строгих начальников на общих пирушках (636е — 642Ь). в) На основании симпатий к афинским обычаям, которые возникают из естественной, а не из насильственно насаждаемой добродетели (642b— 643Ь), рассматривается общественное и личное воспитание как необходимая основа истинного законодательства (643Ь — 644с). г) Философская основа воспитания, необходимого для осуществления правильного законодательства, заключается, по Платону, в воззрении, согласно которому мы являемся куклами и игрушками богов то ли для серьезной цели, то ли для забавы; кто-то извне дергает наши души за те или иные их нити, причем рассудочная нить есть самая важная, златая (644d— 645с). д) А так как необходимо иметь надежное средство для распознания добродетели в связи с этим учением о куклах, то предлагается испытание всех людей при помощи вина, которое и покажет законодателю, является ли человек мужественным и бесстрашным, умеренным, или он не владеет собой и душе его чужда устойчивая добродетельная жизнь (645d- 650b).Хороводное мусическое воспитание как необходимое условие правильного функционирования истинного законодательства (II 652а — 674с). а) Весьма важным мерилом образованности человека является его умение участвовать в хороводах (652а — 654Ь), поскольку человеку от природы врождено плясать и петь, получая от этого глубокое удовольствие (652а — 653е), а боги, чтобы оказать нам благодеяния, как раз и установили хороводы, в которых мы с глубоким удовольствием проявляем врожденное нам чувство гармонии и ритма (653е — 654Ь); поэтому воспитанный человек тот, кто хорошо пляшет и поет (654Ь). б) Дело не в самих телодвижениях и не в самих звуках голоса, но в том, что именно изображается в хороводе: хорошее или дурное, прекрасное или безобразное. Поэтому воспитан только тот, кто в своей песне и пляске изображает прекрасное (654с — 655Ь), причем это прекрасное каждый может понимать по-разному, лишь бы хоровод не изображал пороков, но изображал только добродетель {655b — 656d), придерживаясь вечных законов, как Египет с неподвижностью его хорового искусства в течение 10 ООО лет (656d — 657b). в) Этим необходимо руководствоваться при выборе победителей на хороводных состязаниях, учитывая интересы каждого возраста (657с — 658е), а интересы удовольствия от хороводов должны быть согласованы с правилами добродетели (658е — 659с). Другими словами, не должно быть никаких беспорядочных удовольствий, но всякое удовольствие должно быть глубочайшим образом согласовано с требованиями закона и добродетели (659d — 660d). И художественное удовольствие должно быть пронизано идеалами всеобщей справедливости вопреки мнению необразованной толпы и отдельных порочных людей (660d — 662b), а справедливость и приятность есть одно и то же (662Ь — 663а). г) Соответствующая задача законодателя (663а — 664с). д) Теория трех хороводов (664с — 667с) в связи с учением о воспитательном тождестве развлечения, истины и пользы, а также и в связи со всеобщим ограничением употребления и производства вина (667с — 674с).