Борис Кузнецов - Философия оптимзма

Все это отвечает на вопрос: «Почему 2000-й?» Но теперь перед нами появляется другой вопрос: почему именно сейчас, в начале 70-х годов, стало возможным высказать сравнительно обоснованный прогноз на 2000-й год?

Прежде всего уже в 60-е годы атомные станции стали способны конкурировать с тепловыми, угольными станциями. Позже, в главе об атомной энергетике, будут приведены сопоставления стоимости киловатт-часа на атомных и угольных станциях. Тот факт, что эти величины сблизились, создает возможность длительного, охватывающего десятилетия перехода к атомному в своей преобладающей части балансу электроэнергии. Разумеется, скорость перехода существенно зависит от того, насколько достигнутая близость этих величин сменится разностью в пользу атомных станций. Но сейчас, мы прошли точку пересечения кривых стоимости киловатт-часа. Ряд обстоятельств позволяет думать, что стоимость киловатт-часа на атомных станциях будет снижаться быстрее, чем его стоимость на тепловых станциях, позволяет предвидеть последовательное увеличение разности в пользу атомных станций. Во всяком случае сейчас прогнозы в части атомной энергетики исходят из уже доказанной возможности рентабельного перехода к новой структуре энергетического баланса. Можно даже рассчитывать на ускорение перехода, связанное с тем, что в 70-е годы физически и технически решена проблема реакторов, которые производят больше ядерного горючего, чем потребляется в реакторе.

Для 70-х годов характерно также, что новая технология, опирающаяся на электронику, подошла к основным производственным процессам. В этот же период кибернетика после очень важных для будущего успехов в области связи, обработки и хранения информации и управления подошла к собственно производственным задачам в основных отраслях производства. Эти три основные тенденции — атомная энергетика, электроника и кибернетика — сейчас, в 70-е годы, достигли своего, если можно так выразиться, экономического совершеннолетия. Они-то и представляют собой научно-техническую основу нового прогноза, воплощающего неклассическую науку. Реализация такого прогноза требует повышения того, что можно назвать интеллектуальным потенциалом науки. Он зависит от широты и общности тех фундаментальных проблем, при решении которых наука находит новые связи между дифференцировавшимися отраслями знания, переносит экспериментальные и математические приемы из одной отрасли в другую и расширяет арсенал этих приемов.

Указанные основные тенденции — атомная энергетика, электроника, кибернетика — приводят не только к расширению производства, причем к ускоренному расширению. Они приводят к очень большому и очень быстрому расширению того, что можно назвать пространственно-временными пределами прогноза. Современная наука и современная техника проникают в микромир, они создают микроскопические «ноозоны» — зоны рационального и целесообразного упорядочения микропроцессов. Но при этом процессы, начавшиеся на микронном уровне, приводят к последствиям, охватывающим всю литосферу, гидросферу и атмосферу Земли, а события, происшедшие в течение миллионных долей секунды, изменяют вековые процессы на Земле. Наше время можно было бы назвать эпохой цепных реакций.

Существенным, а вернее, фундаментальным, жизненно важным для человечества результатом расширения пространственных и временных масштабов эффекта нынешних научно-технических начинаний является воздействие этих начинаний на экологию человека, на среду, в которой он живет, на растительный и животный мир, на состав атмосферы и воды, на уровень радиации, на баланс естественных ресурсов для жизни и производства. Появляется новый критерий для оценки научно-технических проектов. Он выходит далеко за пределы критериев стоимости единицы установленной мощности или стоимости продукции и т. п., но с какой-то точки зрения он является экономическим, если понимать под экономикой, производством, трудом всю совокупность взаимодействий человека и природы. Экологический критерий может быть основой позитивной оценки: современная наука и современная техника могут привести к необходимым для человечества изменениям в условиях обитания, в геофизической обстановке, в растительном покрове Земли, в балансе ископаемых ресурсов, могут устранить разрушительные катаклизмы, сделать обитаемыми большие территории. Этот критерий может привести и к негативным оценкам содержания или масштабов научно-технических начинаний. Во всяком случае прогноз с очень широкими пространственными и временными масштабами становится условием правильной оценки проектов, а оптимистический прогноз — необходимой предпосылкой реализации научно-технических замыслов.

Но это только часть характерного для нашего времени интереса к будущему. Вероятно, ни одно поколение еще не думало так много о будущем.

Для современной общественной психологии характерно прогнозное мышление. Сейчас нельзя понять, что собой представляют материальные и духовные ценности сегодняшнего дня без понимания, куда они ведут, какие двери они открывают. Наука — именно она — привела человечество к перекрестку, на котором стоит надпись: «направо поедешь… налево поедешь…» Один путь угрожает атомной войной и разрушением цивилизации. Эта сторона надписи изложена во множестве документов, исследований и романов (типа написанного Шьютом в 1957 г. романа «На берегу» о гибели человечества в результате атомной войны 1962–1963 гг.; то, что мы перешагнули эту дату, никого не успокаивает и не должно успокаивать). Другая сторона надписи говорит о небывалом подъеме науки, культуры и благосостояния людей, об ускорении прогресса, о ликвидации болезней, подъеме интеллектуального и морального уровня. Эта, вторая часть книги — попытка изложить некоторые прогнозы, помещенные на оптимистической стороне надписи и связанные прямо или косвенно с современными релятивистскими и квантовыми теориями.

Тот период научно-технического прогресса, который является сейчас объектом прогноза, называют атомным веком. Он, как уже говорилось, не сводится к превращению атомных станций в основу энергетического баланса; это понятие включает резонансные эффекты, связанные прямо или косвенно с атомной энергетикой. Но даже такое расширенное понятие атомного века не покрывает ряда существенных особенностей науки конца XX в. Характеристика «атомный век» указывает на количественные масштабы атомной энергетики, на уровень автоматизации, на степень использования электроники (с этим мы познакомимся подробнее в следующих главах), но она не определяет свойственной XX–XXI вв. новой динамики производства и культуры. Между тем именно в этом тайна новой научно-технической революции. Предыдущий период был тоже динамичным: производство уже с XVIII в. меняет структуру, размещение, энергетическую базу, уровень механизации, технологию. Но, как уже говорилось в предыдущей главе, для научно-технической революции нашего столетия характерна иная, более высокая динамика: сейчас непрерывно меняются не только промышленные конструкции и технологические рецепты, но и идеальные циклы, идеальные модели технического прогресса.