Василий Налимов - Канатоходец

Налимов В. В., Дрогалина Ж. А. Наукометрический анализ журнала «The Journal of Transpersonal Psychology». — Психологический журнал, 1992, 13, № 3, с. 130–139.

Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М.; Прогресс, 1993, 261 + 17с.

Nalimov V. V. Spontaneity of Consciousness. An Attempt of Mathematical Interpretation of Certain Plato's Ideas. In: M. Carvallo (ed.). Nature, Cognition and System II. Dordrecht et al.: Kluwer Academic Publishers, 1992, p. 313–324.

Мир вечно тревожен и тем живет.

В. Розанов [1992, с. 122]

Кажется, созрело время и для этой темы. Говорить о ней непросто. Своими корнями она уходит в далекое прошлое гностического христианства , а может быть (в соответствии с преданием), еще и в прошлое Древнего Египта.

В России развитие мистического анархизма , или, как еще иногда говорили, мистического акратизма , связано прежде всего с именем профессора Аполлона Андреевича Карелина (1863–1926) [Никитин, 1991 а, б, 1992,1993]. В 1917 году он вернулся в Россию после многолетней вынужденной эмиграции (в Париже).

Известный американский историк анархизма Аврич [Avrich, 1978] называет Карелина советским анархистом, поскольку он в течение ряда лет возглавлял небольшую группу анархистов ВЦИКа. Это была «группа наблюдателей» в Верховном органе власти. Задачей группы была гуманизация всего происходящего, борьба против смертной казни и террора вообще.

Анархо-мистицизм не представлял собой политической партии. Не было ни какой-либо зафиксированной программы, ни определенно сформулированной идеологии [202]. Примыкавший к этому движению мог и не быть анархистом. Да и сам термин «анархизм» понимался крайне широко. Скорее всего, должно было бы говорить просто о принципе ненасилия в достаточно широком его понимании. Но в то же время это не было ненасилием толстовского типа. Сама революция как свержение существующего насилия многими рассматривалась как естественное и неизбежное событие истории. Важно, чтобы борьба за свободу не превращалась в новую несвободу.

В конце 20-х годов у части анархистов возникла идея создания партии. Аргументы: анархизм потерпел крах в революционной борьбе потому, что не имел организации большевистского типа. Контраргумент: создание такой партии лишит всякого смысла анархическое движение. Представители мистического анархизма, и в частности А. А. Солонович, резко выступали против идеи партийности. Эта нелепая и ожесточенная борьба проходила на моих глазах.

Серьезной была философская основа этой борьбы. К концу 20-х годов отчетливо выкристаллизовалась дилемма: или строить новое общество, оставаясь на позициях материализма, — тогда неизбежно обращение к диктатуре большевистского типа, или становиться на путь свободного поиска — тогда необходимо расширение границ сознания личности. Но расширение границ сознания — это уже обретение духовного опыта. Это соприкосновение с мистическим опытом. Но само слово мистика для многих было ужасным, особенно в те 20-е годы, пронизанные духом вульгарного сциентизма.

В плане организационном мистических анархистов можно было, несколько примитивизируя, рассматривать как членов закрытого религиозно-философского братства.

Членами такого братства могли становиться люди, отличающиеся духовной широтой, включающей в себя: (1) бескомпромиссную моральную устойчивость (преимущественно христианского типа); (2) отчетливое осознание собственного достоинства; (3) владение мистическим восприятием — умением осознавать духовные аспекты в окружающей реальности и в текстах метафорического характера; (4) глубокую устремленность к запредельному началу Вселенной.

Духовная широта сразу же исключала участие членов правящей партии и догматиков любых других направлений.

Отметим, что анархисты-мистики дольше, чем другие инакомыслящие революционеры, сохраняли нейтралитет по отношению к правящей партии [203].

Правда, А. А. Солонович в первый раз был арестован еще в 1925 году. Но затем по ходатайству А. А. Карелина был освобожден (с поддержкой А. С. Енукидзе). Ему вернули машинописные тексты, заявив, что они рассматриваются как его научные работы.

Слежка уже и тогда велась активно. Родственница секретаря Солоновича рассказала мне свою историю: ее регулярно вызывают и предлагают работать на них; иногда, когда она идет со своим молодым человеком, их останавливают на улице и таинственно говорят: «Теперь пойдешь со мной»; последняя угроза — заразить болезнью. Пришлось обратиться к Петру Гермогеновичу Смидовичу (заместителю М.И.Калинина) — он охотно и обычно успешно помогал в таких делах. Результат: ее вызывает В. Р. Менжинский. Входя, она вздрагивает. Немедленно вслед звучит:

— Включить батареи!

— Что же вы не хотите работать на Советскую власть?

— А вы знаете, как ведет себя эта власть?

— Вывести!

Преследования закончились.

Один трагический случай. Анархист (молодой человек, имя которого, к своему огорчению, я забыл) почему-то переехал (с семьей) в Комсомольск-на-Амуре. Он не скрывал своих убеждений. На него донесли в милицию— только и всего. Вызвали туда, стали допрашивать и бить по голове рукоятками наганов. Он умер. Все материалы (с большим количеством фотографий) были направлены опять П. Г. Смидовичу. Было назначено расследование и позднее — пенсия семье. В этом ужасном эпизоде существенно обратить внимание на степень нетерпимости. Представители власти, которым надлежит следить за порядком, убивают человека только за инакомыслие. Грустная мысль приходит в голову: не является ли эта нетерпимость одним из серьезных показателей духовной неразвитости нашей страны?

Здесь в оценках надо быть, конечно, очень осторожным. Мне передавали слова А. А. Карелина о том, что возрожденное гностическое христианство, трансформировавшееся у нас в мистический анархизм, нигде в зарубежных странах не получило такого широкого отклика, как в нашей стране. К этим словам можно добавить, что, по-видимому, оно нигде не подвергалось и таким суровым гонениям.