Людвиг Витгенштейн - Записки о цвете

33. Говорят о «цвете золота» и не подразумевают желтый. «Золотой цвет» - это свойство поверхности, которая блестит или сверкает.

34. Существует раскалённый красный и раскалённый белый. Но как выглядит раскалённый коричневый или раскалённый серый? Почему нельзя мыслить их как ослабленную степень раскалённого белого?

35. «Свет бесцветен». Если так, то в том смысле, в котором бесцветными являются числа.

36. То, что выглядит светящимся, не выглядит серым. Все серое выглядит освещённым.

37. То, что видится как светящееся, не видится как серое, но может, пожалуй, видеться как белое.

38. Можно также видеть нечто иногда как слабо светящееся, а иногда - как серое.

39. Я не говорю (как гештальтпсихологи), что впечатление белого осуществляется так-то и так-то. Но вопрос прямой: Что представляет собой значение этих выражений, логика этих понятий?

40. Ибо то, что нельзя вообразить нечто ‘раскалённо серым’, не относится ни к физике, ни к психологии цвета.

41. Мне сказали, что некое вещество горит серым пламенем. Я не знаю, каков цвет пламени каждого вещества; так почему бы это не должно быть возможным?

42. Говорят о ‘темно-красном свете’, но не о черно-красном.

43. Гладкая белая поверхность может отражать. Но что, если мы заблуждаемся, и то, что кажется отраженным в ней, на самом деле расположено за ней и видится сквозь нее?

44. Говорят о ‘чёрном’ зеркале, но там, где оно отражает, оно, конечно, затушёвывает, но не выглядит чёрным, и то, что в нем видится, кажется не ‘замаранным’, а ‘глубоким’.

45. Непрозрачность не является свойством белого цвета. Не более чем прозрачность - свойством зеленого.

46. И также недостаточно сказать, что слово «белый» употребляется только для применения к внешнему виду поверхностей. Может статься, что у нас есть два слова для «зеленого»: Одно - для зеленых поверхностей, другое -для зеленых прозрачных предметов. Значит, остаётся вопрос, почему нет слова, обозначающего цвет, для чего-то прозрачного, соответствующего слову «белый».

47. Среду, которая из-за чередования черно-белого узора (шахматная доска) кажется неизменной, мы не назвали бы белой, даже если из-за этого теряется красочность других цветов.

48. Можно не хотеть называть белый блеск «белым» и называть так только то, что видят как цвет поверхности.

49. Два участка окружающей меня среды, которые я в одном смысле вижу как одинаковые цветом, в другом смысле могут казаться мне один - белым, другой - серым. В одном контексте этот цвет для меня белый при плохом освещении, в другом - серый при хорошем освещении. Эти предложения - о понятиях ‘белый’ и ‘серый’.

50. Ведро, стоящее передо мной, покрыто лаком, отблескивая белым. Было бы абсурдно называть его «серым» или сказать: «На самом деле я вижу блестящий серый». Но на нём - белый блик, который гораздо ярче, чем остальная его поверхность, и одной стороной оно наклонено к свету, другой - нет, без того, чтобы казаться иначе окрашенным. (Казаться, не только быть.)

51. Не одно и то же сказать: впечатление белого или серого возникает при таких-то и таких-то условиях (каузальных), и: это - впечатление в определенном контексте цветов и форм.

52. Белый как цвет материи (в том смысле, в котором говорят, что снег - бел) - светлее любого другого цвета материи; черный - темнее. Цвет здесь - это затемнение, и если всё подобное изъять из материи, останется белый, и поэтому мы можем назвать её «бесцветной».

53. Хотя феноменологии не существует, феноменологические проблемы всё-таки есть.

54. Легко видеть, что не все цветовые понятия логически однородны; например, различие между понятиями ‘цвет золота’ или ‘цвет серебра и ‘желтый’ или ‘серый’.

55. Цвет ‘сияет’ только в своем окружении (как глаза улыбаются только с лицом). ‘Черноватый’ цвет - серый, например, - не ‘сияет’.

56. Затруднения, которые мы испытываем, размышляя о сущности цветов (которые Гёте хотел преодолеть в своём учении о цвете), заключены уже в неопределенности нашего понятия совпадения цветов.

57. [«Я чувствую X». «Я наблюдаю X». В первом и во втором предложении X не обозначает одно и то же понятие, даже если оно обозначает одно и то же словесное выражение, например «боль». Если спросить: «Какую боль?», то в первом случае я могу ответить: «Вот эту» и, например, уколоть спрашивающего иголкой, во втором случае на этот же вопрос я должен ответить иначе, например: «Боль в свой ноге». Во втором предложении X может также обозначать «мою боль», в первом - нет.]

58. Вообрази, что некто указывает на участок в радужке глаза Рембрандта и говорит: «Стены моей комнаты должны быть окрашены в этот цвет».

59. Я рисую вид из своего окна; отдельный участок, определённый своим положением в архитектуре дома, я нарисовал охрой. Я говорю, что этот участок я вижу в этом цвете. Это не означает, что я вижу здесь цвет охры, ибо этот краситель, в таком окружении, может выглядеть более светлым, более темным, более красноватым и т.д., чем охра. «Я вижу этот участок таким, каким здесь я нарисовал его охрой, а именно, как насыщенный красновато-желтый». Но что если меня попросят указать точный оттенок цвета, который я там вижу? - Как следует его описать и как определить? Меня могут попросить приготовить цветовой образец (прямоугольный кусок бумаги этого цвета). Я не скажу, что такое сравнение лишено всякого интереса, но оно показывает нам, что с самого начала неясно, как должны сравниваться оттенки цвета и что означает «совпадение цветов».

60. Вообразите себе картину, разрезанную на маленькие почти одноцветные лоскутки, которые затем используются как составные кусочки мозаики. Даже если такой кусочек не одноцветный, он не должен предвещать пространственную форму, но просто выглядит как плоское цветное пятно. Лишь в связности с другими он становится кусочком синего неба, тенью, отблеском, прозрачным или непрозрачным, и т.д. Показывают ли нам отдельные лоскутки подлинные цвета частей изображения?

61. Склонны считать, что анализ наших цветовых понятий в конечном счете приводит нас к цветам участков наших зрительных образов, которые теперь не зависят от какой-либо пространственной или физической трактовки; ибо здесь нет ни освещённости, ни тени, ни отблеска и т.д. и т.п.

62. То, что я могу сказать, что этот участок моего зрительного поля серо-зеленый, не означает, что я знаю, что следует назвать точной копией данного цветового оттенка.

63. Я вижу на фотографии (не цветной) темноволосого мужчину и мальчика с зачёсанными назад белокурыми волосами, стоящих у своего рода токарного станка, который состоит частично из окрашенных в чёрное литых деталей, а частично из отполированных валов, шестерней и пр., и рядом решетку из блестящей оцинкованной проволоки. Обработанную стальную поверхность я вижу стального цвета, волосы подростка - белокурыми, решетку - цинкового цвета, несмотря на то что все изображено посредством более светлых и более темных тонов фотографической бумаги.