Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

23. Каждый дух имеет свой собственный источник, хотя он и порождается прочими; так и разумение человека: хотя он и имеет в себе родник всех семи духов, однако когда дух восходит в каком­нибудь источнике, то человек в этом восхождении всего отчетливее постигает источных духов именно этого источника, ибо в них этот дух образуется всего сильнее; ибо даже и в Божественной силе дух не проходит в своем восхождении сразу сквозь все семь духов: хотя он и возбуждает их сразу все семь, когда восходит, однако бывает пленен при своем восхождении, так что должен отложить свое ве­ликолепие и не может торжествовать над всеми семью. ["В этом существо чувств и мыслей: иначе, если бы мысль могла чрез средо­точие природы пройти сквозь все образы, то была бы свободна от уз природы".]

24. Так и в человеке: когда восходит источный дух, то он воз­буждает всех других; ибо он восходит в среднем роднике сердца, где в зное загорается молния света и где дух, восходя в этой молнии, проницает взором всех духов. Но в нашей поврежденной плоти это бывает лишь как блистание в грозе, ибо если бы я мог в плоти моей обнять молнию, которую я хорошо вижу и познаю, какова она есть, то я мог бы и просветить ею и мое тело ["из молнии приходит свет величества"], и оно не было бы более похоже видом на животное тело, а было бы похоже на ангелов Божиих.

25. Но послушай, друг, подожди еще немного и отдай животное тело в пищу червям: когда же всеединый Бог возжжет семь духов Божиих в поврежденной земле и тот салиттер, который ты сеешь в землю, окажется невосприимчив к огню, то в твоем отшествии от­сюда твои источные духи снова взойдут в том самом салиттере, ко­торый ты посеял, и будут ликовать в нем, и вновь станут телом. Кто же окажется восприимчив к возжженному огню семи духов Божи­их, тот останется в нем, и его источные духи будут восходить в ад­ской муке, что я докажу ясно в своем месте.

26. Я не могу описать тебе все Божество в одном круге; ибо оно неизмеримо, но не непостижимо для духа, пребывающего в любви Божией; он хотя и постигает Его, но лишь частично: поэтому охва­тывай одно за другим, и ты увидишь целое. В настоящем поврежде­нии мы не можем подняться выше такого откровения; и высшего не заключает сей мир, ни в начале своем, ни в конце. ["И я также же­лал бы увидать нечто высшее в сем моем скорбном рождении, чтоб утешился больной мой Адам; но я озираюсь во всем мире и ничего не могу отыскать: все больно, хромо и в язвах, и к тому же слепо, глухо и немо".]

27. Я прочел много писаний высоких учителей, в надежде найти в них основу и истинную глубину; но я ничего не нашел, кроме по­лумертвого духа, томящегося по здоровью и, однако, не могущего по своей великой слабости прийти в совершенную силу.

28. И вот я все еще стою, подобно жене, мучающейся родами, и ищу совершенной услады, но нахожу лишь восходящее благоухание, и дух познает в нем, какая сила таится в настоящей усладе, и вре­менно услаждается в своей болезни этим совершенным благоухани­ем, пока не придет истинный самарянин, и не перевяжет ему его раны, и не исцелит их, и не отведет его в вечную гостиницу: тогда он насладится также и совершенным вкусом.

29. Эту траву, о которой я говорю здесь, что ее благоуханием услаждается дух мой, знает не всякий крестьянин, также и не вся­кий ученый, ибо она столь же неведома первому, как и второму, хотя и растет она и во всяком саду, однако в иных садах бывает со­всем поврежденной и злою, чему виною качество почвы. Поэтому и не знают ее, и даже дети этой тайны едва знакомы с этой травою, хотя познание ее ценилось высоко от начала мира.

30. Хотя в иных и пробивался источник, однако вслед за ним вторгалась гордость и повреждала все; он тотчас же не хотел больше писать на родном языке, воображая, что это будет слишком по­детски и что ему надо заявить себя на более важном языке, и тогда мир узнает, какой он большой человек; таким образом он ради сво­ей выгоды все равно что утаивал свое знание и заслеплял глубоко­мысленными чуждыми названиями, чтобы его не узнали; таким не­годным животным бывает диавольское тщеславие.

31. Но ты, простая мать, порождающая в сей мир всех детей, которые потом в восхождении своем стыдятся и презирают тебя, хотя все же они твои дети и ты породила их, слушай: так говорит Дух, восходящий в семи духах Божиих, Отец твой: не унывай, вот Я крепость твоя и сила твоя, Я налью тебе сладостного напитка в ста­рости твоей.

32. Так как все дети твои, которых ты родила и вспоила в юно­сти их, презирают тебя и не хотят заботиться о тебе в глубокой ста­рости твоей, то Я утешу тебя и дам тебе в глубокой старости твоей юного сына; он останется в доме твоем во все время жизни твоей и будет заботиться о тебе и утешать тебя, вопреки всему неистовству и бушеванию гордых детей твоих.

33. Теперь заметь далее о меркурии, звуке, или звоне. Все каче­ства берут свое первоначальное происхождение в средине: разумей, там, где рождается огонь; ибо там же восходит и молния жизни всех качеств и пленяется в воде, так что сохраняет свое сияние; затем высыхает в терпкости, так что остается телесной, и ярко сияет.

34. Заметь здесь: зажги кусок дерева и ты увидишь тайну: огонь загорается в твердости дерева, и это будет терпкий, твердый источ­ник, источник Сатурна, делающий дерево твердым и грубым. Одна­ко свет, то есть молния, держится не в твердости, иначе и камень мог бы гореть, но свет держится в соке дерева, то есть в воде. Огонь сияет светлым пламенем, пока в дереве есть сок; когда же сок в де­реве истреблен, то светлое пламя погасает и дерево становится рас­каленным углем.

35. Теперь смотри: яростность, вспыхивающая в свете, состоит не в воде дерева; но когда зной восходит в твердости, то рождается молния, и она сначала пленяется соком в дереве, и от этого вода становится сияющей; яростность же или горечь рождается посреди твердости и зноя, где и пребывает; и куда достигает молния, то есть пламя огня, туда достигает также и ярость горечи, которая есть сын твердости и зноя.

36. Но ты должен ведать ту тайну, что горечь уже заранее со­держится в дереве; иначе яростная горечь не рождалась бы так мол­нийно в природном огне.

37. Ибо как рождается тело огня при зажигании дерева, так же рождается и дерево в земле и над землею.

38. Но если бы яростность рождалась в сияющем свете, то она, конечно, достигала бы так же далеко, как и блеск света; но это не бывает так; на самом же деле молния есть мать света, ибо молния рождает из себя свет; она есть отец ярости, ибо ярость пребывает в молнии, как семья в отце; и эта же молния порождает также и звук, или звон.

39. Когда молния исходит из твердости и зноя, то твердость производит в ней стук, а зной — звон; и свет в молнии делает звон этот ясным, а вода — кротким, а терпкость или твердость пленяет его в себе и иссушает, так что он становится телесным духом во всех качествах. Ибо каждый из семи духов Божиих чреват всеми семью духами, и все они один в другом как единый дух, и ни один не быва­ет вне другого; однако таково рождение их в самих себе, и так рож­дает один другого в себе и через себя, и это рождение протекает так от вечности и до вечности.