Теодор Адорно - Философия новой музыки

Gurrelieder, Universal-Edition, Wien

Acht Lieder, op. 6, Universal-Edition

Sechs Orchesterlieder, op. 8, Universal-Edition

Erste Kammersymphonie, E-Dur, op. 9, Universal-Edition

Zweites Streichquartett, fis-moll, mit Gesang, op. 10, Universal-Edition

Drei Klavierstucke, op. 11, Universal-Edition

Fiinfzehn Gedichte aus dem «Buch der hangenden Garten», von Stefan George, op. 15, Universal-Edition

FunfOrchesterstucke, op. 16, Edition Peters, Leipzig

Erwartung, op. 17, Universal-Edition

Die gluckliche Hand, op. 18, Universal-Edition

Sechs kleine Klavierstucke, op. 19, Universal-Edition

Pierrot Lunaire, op. 21, Universal-Edition

Funf Klavierstucke, op. 23, Hansen, Kopenhagen

Serenade, op. 24, Hansen

Blaserquintett, op. 26, Universal-Edition

Vier Stucke fur gemischten Chor, op. 27, Universal-Edition

Drei Satiren fur gemischten Chor, op. 28, Universal-Edition

Drittes Streichquintett, op. 30, Universal-Edition

Variationen fur Orchester, op. 31, Universal-Edition

Von heute aufmorgen, op. 32, Selbstverlag des Komponisten

Begleitmusik zu einer Lichtspielszene, op. 34, Heinrichshofen, Magdeburg

Sechs Stilcke fur Mannerchor, op. 35, Bote und Bock, Berlin

Konzert fur Violine und Orchester, op. 36, Schirmer, N.-Y.

Viertes Streichquartett, op. 37, Schirmer

Suite fur Streichorchester, Schirmer

Zweite Kammersymphonie, op. 38, es-moll (не напечатано)

Streichtrio, op. 45 (размножено как рукопись)

Wozzeck, op. 7, Universal-Edition, Wien

Lyrische Suite fur Streichquartett, Universal-Edition

Lulu (Fragment), Universal-Edition

Konzert fur Violine und Orchester, Universal-Edition

Funf Satze fur Streichquartett, op. 5, Universal-Edition, Wien Streichtrio, op. 20, Universal-Edition Variationen fur Klavier, op. 27, Universal-Edition Streichquartett, op. 28, Boosey and Hawkes, London

Petruschka, Edition Russe de Musique, Berlin, Moskau, Leipzig, New York

Le Sacre du Printemps, Edition Russe de Musique

Drei japanische Lieder, Edition Russe de Musique

Renard, Chester, London

Histoire du Soldat, Chester

Ragtime pour onze instruments

Piano Rag Music, Chester

Vierhandige Klavierstucke, zwei Folgen, Chester

Concertino fur Streichquartett, Hansen, Kopenhagen

Blaseroktett, Edition Russe de Musique

Konzert fur Klavier und Blasorchester, Edition Russe de Musique

Serenade in A, fur Klavier, Edition Russe de Musique

Odipus Rex, Edition Russe de Musique

Apollon Musagete, Edition Russe de Musique

Le Baiser de la Fee, Edition Russe de Musique

Capriccio fur Klavier und Orchester, Edition Russe de Musique

Symphonic des Psaumes, Edition Russe de Musique

Konzert in D, fur Violine und Orchester, Schott, Mainz

Duo concertante fur Geige und Klavier, Edition Russe de Musique

Konzert fur zwei Klaviere, Schott

Zirkuspolka, Associated Music Publishers, N.-Y.

Symphonic in drei Satzen (1945), Associated Music Publishers

«Философия новой музыки» выходит пятым изданием. На решение издать ее еще раз автора подвигли не столько благодарные обязательства по отношению к тем, кто впустую искал эту книгу, сколько менее дружественные заверения в том, что он выполнил свой долг и сегодня больше не нужен. Там, где с духовными структурами разделываются, попросту сдвигая их в прошлое, и развертывание вещи заменяют пустым течением времени, возникает обоснованное подозрение, что такие структуры не преодолены и вытесняются. Пусть же острая актуальность, которую по этой причине сохраняет «Философия современной музыки», послужит на пользу современному состоянию музыки. То, что раздел о Шёнберге, написанный почти двадцать лет назад, критически предупреждает события, ставшие очевидными лишь начиная с 1950 года, укрепляет автора в этом мнении. Между тем, за прошедшие годы утвердились имена таких композиторов, как Дьёрдь Лигети и Франко Эванджелисти, и таких теоретиков, как Гейнц-Клаус Метцгер.

Поскольку автор сегодня по-прежнему считает, что мысли, из которых складывается книга, соответствуют действительности, и поскольку он ручается за все существенные мотивы книги, текст он предлагает без изменений. Исправлены лишь некоторые опечатки и ошибки, на большинство из которых указал его итальянский переводчик Джакомо Мандзони, чьей добросовестности, исполненной любви, он во многом обязан. Однако верность некогда продуманному не следует смешивать с тупой привязанностью к каждой частности. В особенности, автор гораздо позитивнее, чем двадцать лет назад, настаивает на заменимости каждого музыкального измерения всеми остальными. Кроме того, он еще настоятельнее, чем тогда, хотел бы рассмотреть те опосредования, которые возникают при движении музыкального материала сквозь конкретные произведения. Однако же вместо того, чтобы задним числом вносить соображения такого рода в сам текст, автор хотел бы указать на ряд более поздних публикаций. Прежде всего стоит назвать: эссе о Шёнберге из «Призм», где истолкование этого композитора проводится не столько с позиции материала, сколько со стороны творчества; кроме того, статью «К пониманию Шёнберга», служащую введением к «Франкфуртским тетрадям» (1955) и биографический очерк из четвертого тома «Великих немцев»; затем «Старение новой музыки» из «Диссонансов», куда включена также работа о характере фетишей в музыке. Однако еще более значительными являются оба тома трудов по музыке: «Звуковые фигуры» (1959) и «Quasi una Fantasia» (1963), а также учебные работы, посвященные музыкальной практике, из сборника «Верный концертмейстер» (1963). Содержащиеся в них тексты по новой музыке, к которым следует добавить еще и «Трудности» из «Экспромта» (1968), а также книгу о Берге (1968), представляют продолжающиеся раздумья о том, что было изложено в книге, завершенной в 1948 году.

Апрель 1969

[1]См.: В.Н. Холопова, Ю.Н. Холопов. Музыка Веберна. М., «Композитор», 1999.

[2]В одном из писем Веберн уподобляет обычное тональное трезвучие германскому элементу в фашизме.

[3]Вот другие предпосылки Адорно; насильный запрет на выражение боли; ритуальность, способствующая изгнанию души; распадение органико-эстетического единства, предельная деперсонализация, результатом которой является восприятие собственного тела как чужого; «недостаточный либидозный охват объектного мира, не позволяющий развернуться внутреннему»; навязчивые повторения, воспроизводящие кататонические состояния.

[4]Возьмем для примера еще даже не атональную «Просветленную ночь», почти в точности дублирующую Р. Демеля «Двое», на симметричный сюжет которой она написана (в «Просветленной ночи 3 части, каждая содержит 36 романсов, каждый романс содержит 36 строк, причем структура романсов тождественна), однако по стилю микросвязей между звуками мы имеем дело с абсолютно диффузным

образованием.

[5]См. Marteau sans Maitre, Livre pour Ie Cordes Булеза.

[6]См. Marteau sans Maitre, Livre pour Ie Cordes Булеза.

[7]Творчество – франц. (Прим. перев.)

[8]Rene Leibowitz. Bela Bartok ou la possibilite du compromis dans la musique contemporaine // Les Temps Modemes. 2e annee. Paris, Octobre 1947, p. 705 ff.

[9]Georg Wilhelm Friedrich Hegel. Phanomenologie des Geistes, hrsg. von Georg Lasson, 2 Aufl. Leipzig, 1921, S. 382.

[10]Конечно же, аппетиту потребителя меньше дела до того чувства, за которое произведение отвечает, чем до того, которое оно возбуждает, до наслаждения, которое, как ему кажется, он получает. В пользу такой практической чувственной оценки искусства высказывались начиная с доморощенного Просвещения, и вот Гегель вынес ему и аристотелизму его толка следующий приговор: «Задали вопрос… какие ощущения могут пробуждаться искусством; к примеру, страх и сострадание, – но и о том, как последние могут быть приятными, а созерцание несчастья способно доставить удовлетворение. Это направление рефлексии получило особое распространение со времени Моисея Мендельсона, и в его трудах можно встретить множество подобных размышлений. Но эти исследования далеко не продвинулись, потому что ощущение – неопределенная, смутная область духа; ощущаемое остается окутанным формой крайне абстрактной единичной субъективности, и потому различия в ощущении совершенно абстрактны, отнюдь не являются различиями самой вещи… Рефлексия над ощущением довольствуется наблюдением субъективной аффектации и ее своеобразия вместо того, чтобы погрузиться, углубиться в вещь, в произведение искусства, и тем самым отказаться от чистой субъективности и ее обстоятельств» (Hegel. Werke, Vollstandige Ausgabe durch einen Verein von Freunden des Verewigten. Bd. 10, Vorlesungen iiber die Asthetik, hrsg. von Н. G. Hotho, 2 Aufl. Berlin 1842/43, 1. Theil, S. 42 f.