Владимир Варава - Псалтырь русского философа

Только жизнь, Господи, только жизнь,
Только эта жизнь и никакой другой жизни.
Но и эта жизнь не жизнь.
Где же жизнь, Господи, где же жизнь!
Если нет никакой жизни,
Кроме самой жизни,
Которая совсем не жизнь.
А вечная жизнь —
Что за жизнь!
Что вечная жизнь, что вечная смерть – все равно.
Не поняли мы, что такое жизнь,
Не получили мы жизни.
И, находясь внутри жизни,
Не чувствуем никакой жизни,
Что ж такое жизнь, Господи!
Что ж такое жизнь!

Кто для Тебя Бог, Господи,
Кто для Тебя Бог!
Кто Твой Бог, Господи,
Кто Твой Бог!
Да и может ли у Господа быть Бог!
Бог Господа – что за Бог!
Ведь не Господь же Бог Он!
Так кто ж Твой Бог, Господи!
Где Бог Твой, Господи!
Ведь нет Господа без Бога,
И Господь есть Господь Бог.
Так кто ж для тебя Бог, Господи!
Кто же Бог!
А если у Господа нету Бога,
Ведь не Ты же Бог, Господи.
Не дай Бог, что Ты Бог, Господи,
Не дай Бог.
Скорблю я о Тебе, Господи!
Что Ты за Бог, а все же Бог!

Как видны мне глубины и теснины души моей,
Господи.
Как много скорби собрал я.
Ужасаюсь и не понимаю, кто я, Господи.
Благо отвергаю,
Ложь приемлю,
Над верой глумлюсь,
Добрых презираю,
Злых люблю,
Суетой наслаждаюсь,
Семя тли лелею,
Запретное всегда желаю.
Женщиной любуюсь,
От святости отвращаюсь.
Смертность проклинаю,
Бессмертия боюсь,
Бога отрицаю,
Господа славлю.

Свобода и счастье,
Не того ли, Господи, хотят люди,
Когда призывают Тебя!
Надоедает им быть несчастными рабами Твоими.
Счастлив человек, когда свободен,
И счастье освобождает его.
Но может ли смертный быть счастливым,
И тем паче – свободным!
Вот о чем печаль, о чем мысль моя.
И не напрасны ли наши стремленья,
И не тщетны ли наши желанья!
Если ни счастья, ни свободы,
А лишь удушливая смертность вгоняет в грех
и наводит тоску,
Заставляя плакать и молиться.
Но нет, Господи, не для поста и молитвы создал
Ты нас,
Не для скорби и жизни вечной,
А для свободы и счастья.

Вот день.
Вот ночь.
Вот Ты, Господи.
Как день и ночь едины,
Так и Ты, Господи!
Страшен день.
Страшна ночь.
Так и Ты, Господи, страшен и един:
Един, потому что страшен,
Страшен, потому что един.
Тайна дня и ночи – Твоя тайна!
Ты, Господи, един день и едина ночь.
И едина тайна Твоя, Господи.

Живу, Господи, не чувствуя дней своих,
Не зная времени,
Не понимая сути.
Бытие шатко,
Сознанье распято,
Судьба ненадежна.
Как сырая немота,
Как луч темный,
Как тень дождя —
Не знаю, Господи, сколько живу,
Потому что не знаю, где я живу!
Все едино, Господи, —
День вчерашний, хуже ли он,
лучше ли сегодняшнего!
И лучше ли тем, кто умер вчера,
Чем тем, кто умрет сегодня!

Ложусь я в колыбель Гроба Господа моего,
Чтобы познать сердце Истины,
Ложусь каждый день – каждый день восстаю.
И день новый —
День Гроба Господа моего.
Гроб Господа, что может быть слаще!
Гроб Господа, что может быть страшней!
Гроб Господа, кто утешит в день печали!

Томлюсь я, Господи, томлюсь,
И дух томится, и сердце томится,
И мысль блуждает у самых низовьев тоски.
Иной раз думаешь —
Хоть бы умер кто скорее,
Ибо скучно, Господи.
Если б умер кто, то скорбь развеяла бы тоску.
И зовешь смерть как любимую.
А когда умрет кто, то плачешь и стенаешь,
И больно, и совестно, и страшно,
И не хочешь уже никакой смерти, и гонишь ее.
А потом, опять скука, Господи.
И так все дни жизни – скука и скорбь, скорбь и скука.
Как выйти нам, Господи, из круга ада нашей жизни!

Ты, Господи, дал мне жизнь,
Дал разум и совесть,
Но жизнь моя уходит в смерть.
Разум кричит,
Совесть болит,
Вера молчит.
Ты дал мне все, не дав ничего, Господи.

Странно, Господи, что рождаемся,
Странно, что умираем.
Странно, что живем.
Все странно, Господи.
Нас бы не должно быть, но мы есть.
Мы бы должны быть, но нас не будет.
Как постичь столь непостижимое!
В уме – пустота,
В сердце – горечь.

Жив ли Бог, Господи, жив ли!

Зла желаю Тебе, Господи.
Одного только зла.
Желание это – на дне всякого человека.
И всякий человек – на дне своего желания.
Но какое зло могу я Тебе причинить, Господи!
Оно вернется ко мне, и буду я унижен,
А Ты невредим.
Но, Господи, испытываем мы зло,
Оно всегда с нами и в нас,
Испытание зла – проба духа,
В нем – крепость сердца и твердость ума,
Но не с кем нам разделить наше зло, Господи,
Вот и делим его между собой.
Что в нас желает Тебе зла, Господи!

Долго всматривался я в смертность свою,
И ужас охватил меня, Господи.
Зачем, Ты, Господи, создал нас такими!
Или это мы сами себя сделали такими!
Но сделали же не без Твоего ведома.
И вот всматриваюсь я в смертность свою,
И что я вижу!
Ничего не вижу, Господи, ничего!
То-то и плохо, что ничего .
Видел бы я свет,
Видел бы Рай,
Видел бы Тебя, Господи!
Тогда другое дело.
Но ничего не вижу и знаю, что ничего не вижу.
Что значит это ничего, этот темный мрак!
Значит ли это, что мрак и есть моя суть,
И мрак во мне, и вне меня тоже мрак.
Что за мрак эта смертность моя!
Что за мерзкий паук,
Пьющий соки моей жизни,
Оставляя меня в немощи и беде.
Горе нам смертным, горе.
И горе это столь велико, что его не залечит ничто,
Ибо уже залечило бы.
И вот бредем мы по свету,
облаченные в смертность свою,
Бредем в никуда.
И хотя знаем конец свой внезапный,