Мария Николаева - Рефлексия пандемии. Сто «фейков»

Монастырь представляет собой гораздо более жесткий вариант социализации, чем обычная мирская жизнь, где у человека всегда есть возможность отдохнуть от себе подобных и даже от самого себя. В монастыре же превалирует община, нет личных интересов, а самое главное – никакой возможности остаться на минуту в одиночестве: вместе медитируют, вместе работают, вместе учат тексты, спят в одной комнате. Во вьетнамском дзен-монастыре я столкнулась с тем, что даже душевые кабинки были из волнистого мутноватого стекла: разглядеть интимные места не получится, а вот общий силуэт просматривается, поэтому ничего предосудительного монахине не сделать, даже если очень захочется.

Сложившаяся ныне ситуация напоминает мне аналогичную социализацию. Каждый год, возвращаясь с зимовки в Европе ранней весной, я просиживала дома в Петербурге один-два месяца, раз в неделю спускаясь в магазин за продуктами. Мой странный образ жизни никого не интересовал, а большинство о нем и вовсе не догадывалось. И вот теперь неожиданно по моему сценарию пошла вся страна, да и почти весь мир.

Разница только в том, что теперь моим сидением взаперти стали активно интересоваться социальные службы. Каждый день настойчиво проверяют, действительно ли я нахожусь дома и как я себя чувствую, не поплохело ли. Вежливо отвечаю, что все прекрасно, однако у них работа такая, на другой день опять спрашивают. Это было бы смешно, однако теперь дома никак не отключиться от внешних процессов. Допустим, хорошо работаешь всю ночь напролет, а днем боишься проспать проверку, решат, что сбежала. Или вот ванну не принять, не бежать же голой в пене к домофону!

Я представляю, каково сейчас большинству моих коллег с творческими специальностями, особенно тем, кто привык работать по ночам, а днем отключать телефоны. Это не только писатели, но и программисты, дизайнеры, художники и многие другие. Такое обжитое внутреннее пространство вдруг оказывается вывернутым наизнанку, и человек вынужден постоянно проецировать себя на прозрачные стены. Вот где аскеза начинается, а вовсе не от того, что поговорить не с кем. Суровое испытание публичностью настало для всех любителей уединения, больше они не одиноки в этом занятии, полностью утратив право на монополию.

Не приходится удивляться, что вдруг нашлись тысячи волонтеров, ранее не пылавшие особой любовью к людям, а профессия доставщика стремительно набирает престижность и доходность. Других вариантов бегать по улицам не предусмотрено до лучших времен. А ведь двигаться-то и вообще жить, дышать любому нормальному человеку хочется. Вырваться из клетки. Раньше я думала, что степень спрессованности людей кроме монастыря выше разве что в тюрьмах или спецназе, а ведь данную модель в считанные дни можно отработать на целых городах-миллионниках, причем не прибегая к помощи войск, за счет одной лишь социализации, мотивируя бдительность граждан друг к другу.

Возможность побыть дома в покое радует далеко не всех обывателей. Всякий нормальный человек привык двигаться, осуществлять некую деятельность, которая кажется ему полезной или приятной, а особенно совмещать оба качества жизни. При резком затормаживании внешних процессов возникает эффект, хорошо известный в психологии, а именно вытеснение, когда нереализованные желания начинают разъедать человека изнутри. Не будучи в состоянии ничего сделать, он сильнее переживает, лихорадочно обдумывает варианты, да и тело требует хоть какого-то выхода энергии. При отсутствии владения психотехниками, такой человек обречен кидаться на стены и заламывать руки в тоске.

На самом деле этот эффект хорошо знаком тем, кто когда-либо пытался начать медитировать. По сути, в настоящее время все обычные люди, не склонные к саморазвитию, вдруг оказались перед необходимостью сидеть ровно, дышать плавно, отпустить бесполезные мысли и напрасные чувства, позволить им пройти бесследно, пребывая в умиротворении. Помнится, среди моих учениц на острове Бали была одна американка, которая в лежачей позе для випассаны импульсивно дрыгала ногами всю сессию. Потом она объяснила, что вообще не представляет себе, как можно не спать и никуда не бежать, ведь это норма жизни мегаполиса – постоянно куда-то торопиться. Так вот теперь это вылезает у большинства!

Здесь есть простые рекомендации, например, научный руководитель моего диплома по йоге в нулевых теперь каждый день ставит у себя в соцсетях отчеты типа «100 приседаний, 50 отжиманий, 20 этажей вверх-вниз». Да, асаны прорабатывают тело достаточно хорошо, но не хватает элементарной физической нагрузки, приходится приспосабливаться. Я сама нахожусь в самоизоляции вот уже 12-й день после вывоза из Черногории, и пользуюсь помимо практики йоги двумя тренажерами – проезжаю на велосипеде по 15—20 км за час, а также не меньше часа вращаю обруч. Эти действия хорошо включают все тело, ускоряют кровообращение до реального потоотделения, а это верная гарантия, что физиология работает на полную катушки, то есть организм жив и дышит.

В действительности, хорошая физическая нагрузка уже во многом снимает психологические проблемы. Вспоминается, как лечили истеричек в 19-м веке – давали лопату в руки и отправляли копать огород от забора до обеда. Точно так же, борясь с блудной страстью, ранние отшельники ворочали валуны в пустыне. Однако более тонкая проработка не помешает, если вы владеете дыхательными или медитативными техниками. Самые азы пранаямы я излагала в онлайн-курсе, ныне выложенном в открытый доступ, да и вообще в данном плейлисте вы найдете более сотни материалов, весьма полезных в самоизоляции.

Гораздо более сложным становится положение тех, кто сидит взаперти не один и не в кругу любимых членов семьи, а оказался заперт с теми родственниками, которые постоянно конфликтуют. Не случайно участились жалобы на домашнее насилие в социальные службы, ведь ранее ссоры и споры отчасти смягчались дистанцированием, а при общем карантине отдалиться можно только запираясь в туалете, но и оттуда иногда приходится выходить, чтобы уступить удобства обидчикам. И вот здесь уже одним самосовершенствованием не обойдешься, нужны навыки психотренинга, умение защищаться от энергетического бытового вампиризма, то есть оттачивать искусство взаимодействия.

Среди моих книг лучим пособием в науке поведения будет исследование индийской нити-шастры, где в забавных притчах разбираются наиболее распространенные проблемы, конфликты, семейные коллизии и пр.

Отбывая 12-й день карантина после возвращения из-за границы, я заметила, что соотечественники не очень рады, что россиян вывозят обратно на родину. Бурные дискуссии под статьями о возвращении «вирусоносителей», как нас теперь называют, показывают подлинное злорадство широкой публики. Причем, главным аргументом почему-то выступает именно приписываемая всем эмигрантам, экспатам и даже туристам привычка поливать грязью родную страну. Прожив за границей добрых 15 лет в 35 странах Азии и Европы, я составила себе иное мнение о людях, которые достаточно свободно перемещаются в пространстве. Как мне кажется, ругать власти и народ гораздо чаще принято внутри страны.