Мария Николаева - Рефлексия пандемии. Сто «фейков»

Запрос: «А можно ли осветить тему эпидемий и привычно ли это дело на Востоке? За полвека, что живу в Москве, такого не помню вообще. Сейчас как у них с этим, обычное ли это явление».

Пандемию свиного гриппа я переживала в пути, активно перемещаясь между Таиландом, Малайзией и Индонезией в период апрель-июнь 2009 года. В принципе, ничего особенно страшного не происходило, просто при пересечении границ меряли температуру, а при столь лихорадочном образе жизни она могла оказаться повышенной просто от нервного перевозбуждения, поэтому я глотала парацетамол перед прибытием просто для профилактики, поскольку термометра у меня не было по факту. Официальные лица ходили в масках, однако повально использовать их не требовали. Когда же я осела на острове Бали на долгие годы, вся эта история ушла куда-то в новостной шум с туманом и вообще забылась.

Конечно, в странах Южной и Юго-Восточной Азии, где я прожила в общей сложности 12 лет, существуют повышенные риски заражения. Сюда относятся не только невидимые вирусы с бактериями, но и гораздо более ощутимые паразиты. Никаких прививок я тогда не делала, да и страховок у меня не было, – просто вырабатывала иммунитет методом отчаянного сопротивления. Однако, помнится, еще на кафедре индологии нам профессор с видом знатока сообщала, что значительная часть Атхарва-веды в Индии посвящена именно методам выведения паразитов, и не случайно к острому красному перцу детей начинают приучать уже с грудным молоком. Пришлось освоить эту науку, да и помимо йоги позже я углублялась в индийскую медицину аюрведу, тоже восходящую к ведам.

Самая первая поездка в Индию в 1996 году закончилась для меня столь плачевно, что многие потом удивлялись, как я решилась стать индологом и уехать туда жить на долгие годы. Не буду описывать все приключения, ибо поначалу кроме легкого расстройства кишечника, которым страдают практически все, кто попадает в Индию впервые, не наблюдалось, но организм быстро перестроил микрофлору, и полгода я ездила нормально. Кризис настал, когда я оказалась без денег сначала на улице Пуны, затем вынужденно в гостях у индианки на ее кровати с ее же угощениями, а потом на вокзале (билетов не было на месяц вперед) с сильным жаром… Я выбралась, однако в Петербурге мне еле-нашли специалиста по таким болезням – какой-то редкий опоясывающий лишай, месяц откачивали антибиотиками, но от нарывов на груди надолго остались шрамы.

Конечно, человек привыкает ко всему, живучесть организма просто потрясающая, поэтому по мере путешествий иммунитет укрепился, и в каких-бы трущобах я ни находилась, живя на доллар в день, меня уже никакая зараза не брала вплоть до предвестников пандемии свиного гриппа. Доселе не уверена, были ли связаны эти явления, но и сейчас многие заявляют, что переболели коронавирусом еще в декабре, когда о нем не было ни слуху ни духу. В ноябре-декабре 2008 года на острове Суматра в Индонезии я поселилась в холодный сезон в каменном доме на острове в кратере вулкана Тоба, где стала активно разрастаться плесень по стенам, с которой знакомы многие путешественники в Ю-В Азии. В итоге, кашель дошел явно до пневмонии с желто-зелено-коричневыми отхаркиваниями из глубины легких, никаких аптек в деревнях не было, лечилась, наворачивая целыми тарелками салаты из чеснока с маслом.

На сказочном острове Бали каждый сезон дождей наступала угроза лихорадки денге, и в местных газетах вели статистику заболевших, а порой бывали и смертельные случаи, однако в международную прессу такие мрачные сведения как правило не попадали, чтобы не отпугивать туристов. В принципе, денге будет полегче малярии, помереть от нее не слишком перспективно, поэтому особой опасности она не представляла. Тем более что предыдущий сюжет с воспалением легких в Индонезии добавил мне необходимых антител, и иммунитет стал еще более опытным. Вот почему за пять лет на Бали вплоть до возвращения в Петербург к новому 2014 году никаких новых заболеваний я не переносила. Кстати, даже в Китае в начале 2008 года обошлось без заметных эксцессов.

Тот факт, что белый человек поначалу беззащитен перед азиатской заразой, остается фактом, и сейчас мы дружно к ней адаптируемся.

В период ограниченных возможностей граждане активно покупают хлеб и выгуливают собак, однако мало внимания уделяют выносу мусора. Почти все занимательные истории про пройдох и сыщиков содержат оправдания первых двух категорий, но мне ни разу не попадались в прессе спекуляции на необходимости избавиться от хлама. Тем не менее, зашлакованность жилища у среднестатистического обывателя, как правило, зашкаливает. Запылившиеся старые вещи мешают дезинфекции, скопившаяся пыль затрудняет дыхание, да и пространство прогулок по дому крайне узкое. Сюда можно добавить психологическую и энергетическую составляющие.

Собственно, большинство хозяек занимается на карантине уборкой на манер монастырей, когда ежедневно моют и без того чистые полы. А вот выкидывать старьё многие жалеют, запасают на черный день, усугубляя его вероятность. Берегут даже такие вещи, которые не понадобились во время предыдущих кризисов, не будучи антиквариатом. Просто память – непонятно зачем, а порой даже не понятно о чем. В общем, жалко выкидывать. Одно слово, жадность. Срабатывает тяга к накопительству, которая поглощает жизненный ресурс, отнимает внимание и силы от реально нужных вещей и действий. Содержать в идеальном порядке проще минимальный гардероб, чем целые антресоли поношенного.

Настало самое время произвести ревизию имущества, вместе с которым мы заперты на карантине, и освободить место для себя и будущего. Многое можно выкинуть из настоящего момента по щелчку пальцев, чтобы вздохнуть облегченно. Чем больше будет вздохов облегчения, тем чище и свободнее будет дыхание, тем защищеннее наша система от вируса. Тяготы угнетают иммунитет – постоянное беспокойство обо всем на свете, вечное цепляние за каждую тряпку, изнурительное оттирание заскорузлой посуды, пока новая красуется в серванте. Неужели не знакомо? У моей бабушки в деревне всегда были новые вещи в серванте и шкафу, которые в итоге безусловно пережили ее саму, прожившую 90 лет.

Психологическая чистка от травм прошлого тоже во многом связана с избавлением от вещей, которые фиксируют травматические ситуации в прошлом. Почему-то людям трудно расстаться даже с трагическими воспоминаниями, если образующуюся пустоту нечем наполнить в настоящем. Здесь гораздо успешнее действует принцип замещения одного другим – новые идеи вытесняют старые вещи, создавая место для новой жизни. На энергетическом уровне мы удерживаем негативные воздействия, цепляясь за те материальные субстраты, на которых они паразитируют. Платье «сглазили», носить не хочется, но и выкинуть жалко. Можно отчистить, если умеете, но можно и просто выбросить ради нового.