Игорь Прись - Знание в контексте

Можно преположить, что проблема Гетье обусловлена тем, что контекстуальность обоснования, истины и знания, а следовательно, и онтологии, не принимается во внимание. В следующем разделе мы иллюстрируем эту точку зрения не примере контекстуальной интерпретации «регионального» подхода к решению проблемы Гетье, предложенного М. И. Мартишиной [20].

«Региональность» истины как её контекстуальность

Для М. И. Мартишиной истина не автономна, а «региональна», относится к той или иной области реальности, а онтология «многоуровнева». Рассуждения Гетье ошибочны, так как они подменяют области реальности: «(…) Приобретает первостепенное значение проблема выделения того фрагмента действительности, сопоставление с которым должно быть осуществлено для оценки истинности суждения (…) Парадоксы Геттиера отчасти основаны как раз на неявной подмене этого фрагмента» [20]. Поэтому, строго говоря, в примерах Гетье мнение не является ни (полностью) обоснованным, ни («полностью») истинным (соответствующее заключение не является «полным»). Мартишина предлагает сохранить определение знания как истинного и обоснованного мнения (она говорит о «суждении»), путём добавления условия «соответствующей квалификации включённой в рассмотрение действительности», которое в примерах Гетье не выполняется. Это одно из многочисленных квазистандартных определений знания. Такие определения, как правило, по-настоящему не устраняют ложные метафизические предпосылки традиционной эпистемологии, а пытаются преодолеть их теоретически, как следствие, специфическим образом преобразуя понятие знания.

Наша интерпретация точки зрения Мартишиной состоит в том, чтобы заменить понятие региона реальности, которое она употребляет, понятием контекста употребления суждения. Суждение и его истинность не оторваны от реальности, укоренены в контексте. В случаях Гетье, однако, обоснование суждения относится к одному контексту – «региону реальности», как говорит Мартишина, – а истина – к другому. Например, в первом примере Гетье истинность суждения, что у того, кто получит должность, в кармане 10 копеек, соотносится со Смитом, тогда как обоснование этого суждения соотносится с Джонсом. Таким образом, имеется два разных контекста. Это означает, что между обоснованием и истиной/фактом имеется логический провал, который, очевидно, обусловлен ложностью посылки, что Джонсон получит должность, то есть различием в контекстах. Формулировка «знание – истинное обоснованное мнение» должна предполагать, что речь идёт об одном и том же контексте, «регионе реальности»: знание – истинное контекстуально/регионально обоснованное мнение. В этом смысле проблема Гетье возникает вследствие пренебрежения понятием контекста. Она исчезает, если занять позицию контекстуального реализма. (Эпистемология на автономна и вторична по отношению к этой позиции.) Но это просто означает, что знание первично, не разлагается на компоненты. Ниже приводятся другие квазистандартные определения знания.

Существуют другие квазистандартные или улучшенные стандартные определения знания [23–40].

Например, для Б. Болла знание есть нормальное мнение. При этом определение знания как истинного обоснованного мнения сохраняется, а понятие обоснования таково, что обоснованное мнение с необходимостью истинно [23].

Согласно Дж. Турри, традиционный подход к знанию содержит все необходимые компоненты, но не устанавливает должную связь между ними. Предлагаемое определение знания таково: знание есть истинное мнение, в котором проявляет себя интеллектуальная способность субъекта, являющаяся источником эпистемического обоснования его мнения: K = J → TB. Здесь стрелка обозначает отношение проявления способности. Стандартное определение знания как истинного обоснованного мнения оказывается почти правильным [24].

В. Селларс полагает, что несмотря на проблему Гетье, определение знания как истинного обоснованного мнения «в основном правильное» (sound). Для него знание относится к области рационального [25]: «Существенный момент в том, что характеризуя эпизод или состояние как знание (knowing), мы не даём эмпирическое описание этого эпизода или состояния, а помещаем его в логическое пространство рациональных оснований, обоснования и способности обосновать то, о чём говорят» [25, § 36].

Р. Фоли, напротив, не считает, что наличие знания требует наличия рациональности/обоснования. Согласно ему истинное мнение субъекта S, что р, является знанием, что р, если и только если субъект S не упускает из виду никакую «адекватную» информацию, «важную» истину. (Например, истинное мнение участника лотереи, что номер его билета невыигрышный, не есть знание, если он не знает номер выигрышного билета.) Для Фоли «владение информацией – это вопрос наличия истинных мнений». Незнание есть информационный «провал». При этом нет позитивного критерия для «адекватной информации» [26].

М. Ханнон считает, что определение Фоли является круговым, так как нельзя сделать различие между важной информацией и неважной информацией, не апеллируя к концепту знания [27].

Круговое определение, однако, может быть информативным. Вот определение С. Хетерингтона: «Знание всегда лишь обоснованное истинное мнение. И обоснование включает в себя осознание любого такого обстоятельства (даже если оно единственное), без осознания которого, знание отсутствует)» [28, р. 219]. Упомянутое обстоятельство и есть «обстоятельство Гетье». Будучи осознанным, оно перестаёт им быть. Это интерналистская позиция. И это круговое определение знания, отсылающее к знанию. Тем не менее, согласно Хетерингтону, определение информативно. (Можно предположить, что владение «важной» информацией у Фоли соответствует «осознанию» обстоятельства Гетье у Хетерингтона.)

С точки зрения ЭСЗ Уильмсона тоже можно сказать, что знание – обоснованное (истинное) мнение, поскольку обоснованность мнения автоматически делает его знанием. Но это экстерналистская позиция. Субъект может знать, что р, не зная, что он знает, что р [1]. Более того, так называемая очевидностная вероятность, что он знает, что р, – это понятие мы рассмотрим ниже – может быть сколь угодно мала.

Обычно считается, что традиционное определение знания как истинного обоснованного мнения ведёт своё происхождение от Платона. В данном разделе мы приводим результаты некоторых исследований, которые опровергают эту точку зрения, а также некоторые ссылки на самого Пдатона [31] Т. Уильямсон считает, что Платон рассматривает определение знания как истинного обоснованного мнения, чтобы его критиковать [11]. .